Полутёмная обеденная уже вовсю манила теплом растопленных каминов и ароматами свежеприготовленной снеди. После морозного зимнего утра даже мрачная холодная зала казалось вместилищем уюта и теплоты.

Поданный в этот день завтрак отличался скромностью и состоял лишь из традиционного рыбного супа на первое, да твёрдой фасолевой каши на второе. А запивать эту нехитрую, как по барским меркам, стряпню должно было простым компотом из сухофруктов. Только за главным столом, за которым сидела одна лишь хозяйка, была дополнительно подана копчёная свиная вырезка. Но так как госпожа даже и не притронулась к ней, то сие яство к концу трапезы в целости перекочевало на нижние столы.

Как и всегда, Альбер сидел рядом с Малюткой Софи и, по обыкновению, помогал ей за столом. Её смазливое, укутанное в белый жимпф, личико было усталым и заспанным. Оно всегда было таким после всенощного бдения у кроватки маленькой Жаклин, кое все фрейлины баронессы несли поочерёдно. Сама же домина, на кою Альбер всегда исподволь поглядывал, была на редкость бодра и весела. Наверняка свежесть морозного утра подействовала на неё благотворно, впрочем, как и на многих других. Ещё три дня назад она скомандовала о приготовлениях к охоте и, похоже, ударивший ночью мороз никак не мог помешать ей в её намерениях. Она пила компот, шутила с Бошаном, и всем своим видом выказывала радость по поводу предстоящего. И от неё это настроение невольно передавалось остальным. Ведь если сам господин находит повод для радости, то и всем придворным надлежит радоваться, а если же сам господин печален или же просто не в духе, то и подданным надлежит печалиться с ним.

Ещё не успело положенное время завтрака подойти к концу, как баронесса встала из-за стола и отправилась одеваться. То же самое сделали и все, кто должен был сопровождать её, в том числе и Альбер.

Зная о предстоящем выезде, он уже заблаговременно нарядился нужным образом – в подбитые грубыми подошвами охотничьи сапоги, верховые брюки из воловьей кожи, тёплую, подбитую бобровым мехом, шерстяную робу и круглую зимнюю шапку, также отороченную густым мехом.

В нижнем дворе замка уже вовсю шли приготовления. Все, кто на тот момент не был занят работой, в основном лишь дети и обременённые женщины, сбежались поглазеть на сие зрелище.

Изрыгая из пастей пар, лаяли гончие, уже предчувствуя вкус и азарт предстоящей охоты. Рыли копытами снег ретивые кони, дыша паром и беспокойно дёргая уздцы. Собирались псари и застрельщики, проверяя оснастку и амуницию.

Свежий морозный воздух бодрил, придавая сил и энергии. И, несмотря на серое, по-зимнему хмурое небо, за которым едва ли могло блеснуть солнце, настроение у всех было не хуже, чем в погожий майский денёк.

Кутаясь в тёплую робу и вдыхая обжигающую ноздри прохладу, Альбер вывел из конюшни своего ездового мерина. Сбруя и седло были приготовлены ещё с вечера. Оставалось лишь приторочить к седлу арбалет да сумку со съестными припасами. Ну и, конечно, бурдюк с вином, без которого и охота не охота.

Герр Юрген, тем временем уже полностью подготовил своих питомцев и, подзадоривая крепкими словечками, теребил их за холки. Лесничий Ги, смотрящий за баронскими охотничьими угодьями, прибыл в замок ещё вчера и с запалом беседовал с несколькими охотниками, должными выполнять роль застрельщиков. Как раз накануне он заприметил в лесу хорошего молодого секача, и советовал идти именно на него. Охотники возражали, желая отправиться на лося или же на оленя. Впрочем, последнее слово всегда оставалось за господином, в данном случае за госпожой, малейшим капризам которой обязаны были повиноваться все подданные. Будучи человеком солидного положения и достаточно приближённым к баронской чете, Ги лучше своих оппонентов знал пристрастия баронессы, и был уверен, что та ни в коем случае не разрешит охотиться на оленя, так как имела особую слабость к этим прекрасным животным и даже не любила есть оленину. И когда сам барон выезжал на охоту, на оленей он охотился лишь тогда, когда его не сопровождала супруга. Когда же сиятельная чета была вместе, то оленей тоже разыскивали, но только лишь затем, чтобы ими мило полюбоваться.