– Да, это звучит хорошо, но все-таки целый легион? – Он все примерял, примерял это на острарскую армию, а оно не примерялось. – Я-то думал, это слухи. Хотя мне, наверное, просто не понять, у нас-то разводы разрешены только знати, и то не всей…

– Несчастные вы существа, – бросил Янгред.

Хельмо только вздохнул.

– Не знаю. Ничего не знаю. Правильно говорят, что в каждом тереме свой тетерев.

– Тете… – озадаченно повторил Янгред. Хельмо махнул рукой.

– Такая толстая шумная птица. А буквально: «У всех свои чудачества».

Они уже стояли у берега и видели в реке свои отражения. Хельмо бросил цветок в воду, по поверхности побежали круги. Посмотрел на Янгреда. Тот снова казался невозмутимым.

– Ладно, скоро вы заметите, что эриго – правда сдерживающая сила, а не наоборот: мужчины ведут себя намного приличнее. В общем, мы любим и бережем боевых подруг, как и наших э́ллинг – тех глухо одетых женщин, что стирают, готовят и врачуют, вы их видели.

– Они тоже… – Вспомнив безмолвных девушек в красном, Хельмо развернулся к нему. – Вы вообще слышали о воздержании? Да сколько вам надо женщин…

– Нет, – рассмеялся Янгред. – В смысле, слышали, и побольше вашего, но я не о том. Эллинг – алые монахини, а монахини вне плотских дел. Но вообще-то я удивлен, что вы так впечатлились. Разве в армии Острары нет женщин-воинов? Мне казалось, они много где есть. Я встречал их и в Ойге, и на флотах морских разбойников…

Хельмо медлил с ответом, провожая глазами уплывающую фиалку. У него не было воспоминаний о матери, которые могли бы проснуться от праздного вопроса, не было и вплетенной в память боли. Но то ли темнота ночи, то ли близость стен – этих стен, то ли осознание того, что любая из прелестных воительниц завтра может умереть, – что-то заставило его проглотить ненужный кусок правды. Пустое. Нечего о таком откровенничать.

– При прежних государях бывало разное. – Хельмо поднял голову. – Но женщины на время службы были неприкосновенны, покусившегося ждала…

– Казнь?

– Для начала публичное отрубание того, чем покусились.

Янгред вскинул брови и ухмыльнулся.

– А вы те еще дикари.

– Дикари – вы! – возмутился Хельмо. Впрочем, Янгред шутил, и он тоже пошел на мировую: – Ладно, оставим это. Вообще при дяде это не в ходу. Служба женщинам не запрещена, но уже и не почетна. А чтобы как ваши эриго…

Янгред на свой манер обнадежил его:

– И ладно. Наши боевые подруги с вами поладят, тем более многие ваши воины приятны внешне. Как набросились на вас, а? Боюсь, не будь меня рядом, они бы…

– Ну хватит. – Хельмо насупился. – Я с вами с ума сойду.

– Лучше со мной, чем без меня, нет? – мгновенно подначили его. – Вместе веселее.

Хельмо строго посмотрел Янгреду в лицо. Тот ответил прямым взглядом, но все равно с искорками смеха. Поняв, что спор иссяк, по новой завел лукавые вопросы:

– Они понравились вам? Ведь понравились?

– Да, – сдался наконец Хельмо. – Замечательный легион.

– Тогда почему же вы на меня злитесь?

– Потому что… – Хельмо присел у воды, зачерпнул ее и плеснул на разгоряченное лицо. – Да потому что не знаю. Могли сказать!

– Я бы и сказал на большом общем смотре. – Присев рядом, Янгред тоже умылся и пригладил волосы. – Но кстати, никто не заставляет вас вообще обращать на них неформальное внимание, хотя почему бы и нет? У вас ведь нет супруги?

– Нет, – отрезал Хельмо, и умываться пришлось снова.

– Возлюбленной?

– Нет!

– А может, та красавица из города…

– Нет! – Получилось особенно громко. Хельмо плеснул на лицо в третий раз.

Янгред, поняв, что тема неуместна, уступил и зевнул.

– Слава богам, а то она для вас старовата. И еще… я теперь могу в точности сказать, что показал вам