– Проснулась? А теперь тихо отходим потайными тропами. Мне Ксения не простит, что я за ней слежу. Она же считает себя взрослой, – шепотом сказал мужчина, и за руку повел меня другим путем к кемпингу.

Если молодежь шла по главной дороге, пусть изредка, но освещенной одинокими лампочками над вывесками магазинчиков, то нам пришлось пробираться задами этих же строений. В кромешной темноте южной ночи я совершенно не видела, куда иду. Если бы Саня не вел меня за руку, я бы сразу потерялась. А так я всего лишь наступила на кирпич и чуть не подвернула ногу, ударилась о ящик и потеряла шлепку. Пока я шарила руками по земле, пытаясь поймать беглянку, Саня сказал:

– Лучше бы я нес тебя на руках. Ей-богу, получилось бы куда быстрее.

– Но сейчас-то ты несешь пледы, – уточнила я, – у тебя это хорошо получается. К тому же с сорванной рукой ты вряд ли сможешь меня поднять.

Я нащупала шлепку, одела ее на ногу, и, выпрямившись, протянула ему руку:

– Похоже, мы все-таки отстали. Где ты?

И почувствовала, как взлетаю в воздух.

– Держись за плечи. Левая-то рука у меня совершенно здорова, а с пледами и правая справится. Дочка мне не простит, если решит, что я ей не доверяю.

– Да, высокие отношения, – выдохнула я, судорожно вцепляясь в его плечи. Действительно, даже держа меня на руке, мужчина пошел гораздо быстрее, как будто обладал кошачьим зрением.

Так меня еще не носили, да и вообще, никак не носили, не приходилось.

Перед забором кемпинга Саня спустил меня на землю и скользнул в широкую щель между досками. Я за ним. Мы оказались сбоку нашего домика и успели разбежаться по комнатам до того, как галдящая стайка молодежи подошла к нему с другой стороны. Конечно, они не собирались расходиться, а расселись вокруг нашего стола и продолжили общение. Но сегодня за стенкой спал больной Мишутка, пришлось мне открыть окно и попросить тишины. Ребята нехотя пошли назад на пляж, а девочки в комнаты.

– Как ты успела раньше нас? – поинтересовалась сестра, стягивая футболку, – вы же были еще на пляже, когда мы уходили.

– Мы?

– А ты думала, мы вас не заметили? Да вы там вторую ночь сидите. Ксюшка считает, что ты втюрилась в ее папашу. Но, как говорит ее мама, он любит только Полину. Я не стала расспрашивать, кто такая эта Полина, так как я видела твоего Рустама. А дядя Саша далеко не Ален Делон. Думаю, ее отцу ничего не светит, ты слишком практична.

– То есть? – повернулась я к Тасе.

– Женщина, влюбившая в себя научного руководителя, который сейчас в Праге собирает материал для ее докторской диссертации, вряд ли будет размениваться на сомнительных мужчин. Я считаю, ничего личного: удобный мужик с машиной. На пляже темно, а ты за меня волнуешься, взяла дядю Сашу в провожатые. Но я не стала Ксюшку разубеждать.

Вдруг Тася зажала рот и, схватив халатик, ринулась из комнаты. Пока ее не было, я размышляла. Мы редко общались с сестрой, когда я заезжала, перебрасывались парой фраз об ее учебе. И я первый раз узнала, что же она обо мне думает.

Интересно, " женщина, влюбившая в себя научного руководителя", прямо какая-то бездушная стерва получается. Кстати, и в отношении Сани она, похоже, права, мне удобно принимать его помощь.

Когда сестра вернулась, я протянула ей банку с водой и спросила:

– Что пили?

– Не знаю, – пожала она плечами, – но отказываться было неудобно.

– Закуски, конечно, не было?

– Откуда? Ксюшка им весь свой запас печенья перетаскала, но его еще раньше съели.

– Ну, зато теперь ты точно знаешь, что сомнительный алкоголь пить не рекомендуется, – вздохнула я.

Сестра кивнула и снова кинулась на улицу.