Дашка принесла договор, и мы тщательно его изучили. Удивительное дело, но в документе стояла подлинная фамилия и номер паспорта. Подруга подтвердила, что сама видела паспорт и все списано верно: "Я же ей приличные деньги отдавала, естественно, я все проверила".

– Да, Даша, не произвела ты на эту «тетю» впечатление. Надо же, как мошенница расслабилась, даже паспортные данные свои дала. Ничего не боится, – удивлялся Саня, рассматривая бумагу.

Договорились на следующий день, уложив Мишутку после обеда, съездить в милицию, подать заявление.

Даша и сама к этому времени шаталась от усталости, поэтому ее тоже отправили отдыхать. И я вопросительно посмотрела на Саню:

– Что? – не понял он.

– Не что, а где. Где наши девочки? Уже совсем темно, их опять нет.

– Предлагаешь их каждую ночь караулить? Ладно, пойдем, если тебе так будет спокойнее. Только оденься на этот раз потеплее, вчера замерзла.

Я гордо вскинула подбородок, я взрослая самостоятельная женщина, мне виднее, как надо одеваться. То, что я боюсь идти за сестрой в темноте, еще не дает никому права мне указывать. Похоже, сегодняшний отзыв мужчины о моей работе оставил в душе саднящую царапину. Вот был бы рядом Рустам Хайдарович, я могла бы с ним говорить на интересующие нас обоих темы, не скатываясь до уровня их материальной значимости для общества. Значит, такое общество.

Я шла впереди, как будто продолжая разговор в машине, и накручивала себя все больше и больше. Вот был бы рядом Рустам!

Стоп! Я здесь, именно потому, что не захотела быть рядом с Рустамом. Он бы вообще никогда не согласился приехать в этот кемпинг и жить в таких условиях. Рустам Хайдарович ездит только в хорошие санатории с прекрасным лечением и обслуживанием. Кстати, меня с собой не брал ни разу. Ездил с мамочкой.

А этот насупленный мужчина, молча идущий за мной с охапкой пледов в руках, уже четвертый день просто так приходит мне на помощь, даже не дожидаясь просьбы с моей стороны. И чего я взбеленилась?

Действительно, какая Сане разница, кто первый изобрел эти буквы: Пфи́стер из Бамберга или Иоганн Гутенберг. Эти фамилии он слышал сегодня первый и скорее всего последний раз в жизни. И я успокоилась.

На берегу все было, как вчера. Молодежь плескалась в море, слышались визги и смех.

– Купальник взяла? – спросил Саня.

– Зачем?– удивилась я.

– Ну, ты же не будешь купаться голой. А раз уж мы приходим сюда по ночам, пора бы и искупаться.

– Не горю желанием. Заберу Тасю, и пойдем домой,– говоря это, я, тем не менее, остановилась у вчерашних лежаков.

Саня, молча, постелил плед, а второй накинул мне на плечи.

– Смотри, я ведь могу и привыкнуть к тому, что у меня есть верный оруженосец, – все-таки флюиды молодости точно распространялись по пляжу: как только мы здесь оказывались ночью, на нас накатывало игривое настроение.

– Привыкай, я не против. К тому же оруженосец совершенно свободен. Только боюсь, госпоже, он не пара, – спокойно парировал Саня, садясь рядом.

Сегодня было ветрено, ноги стали зябнуть, и я с удивлением смотрела на купающихся.

– В воде тепло, они и не вылезают, чтобы на ветру не продрогнуть, – объяснил Саня. – Опять мерзнешь?

Мужчина накинул третий плед мне на ноги.

– Заверни ступни. А лучше подними ноги на лежак. Не хватало еще, что бы ты простыла в отпуске. Кто же тогда будет нести свет знаний в юные массы?

Я пихнула его локтем, но послушалась. Сидеть на лежаке с поднятыми ногами было неудобно, и я привалилась к Сане. Темнота, ветерок, приносящий мелкие брызги воды, теплые пледы… Я и не заметила, как уснула. Но, когда открыла глаза, обнаружила себя лежащей на коленях у Сани. Молодежь у костра расходилась по палаткам, к выходу с пляжа шла группа провожающих Ксюшу с Тасей.