«Я вас слушаю», – это ему говорил Александр Маркович стоящий, ставший проекцией самого себя.

«Не так я себе это представлял», – посетовал Георгий.

«Жизнь состоит из разочарований», – ответила тень психолога.

«А смерть?» – спросил Георгий.

«Выясним со временем», – ответила тень.

«Значит, никогда не выясним», – решил Георгий.

«Что-то не выясним никогда, ведь мир непостижим до конца», – произнес Александр Маркович.

«Всего мне пока не нужно, – сказал Георгий, – я хотел узнать у вас про серебристое облако. Что это такое, откуда оно взялось и куда я деваюсь, когда попадаю в него?»

«Значит, вы летаете? – спросил Александр Маркович. – Как ангел?»

«Пожалуй, – согласился Георгий. – Некоторые даже меня видят, когда я в облаке. Мужик в психушке видел меня, душман на осле в Афгане. И вот теперь вы. Другие иногда чувствуют. Мама, например».

«Все это должно остаться между нами, я дорожу своей научной репутацией» – сказал Александр Маркович.

«Вы не о том сейчас думаете, – ответил Георгий, – но я, конечно, вам обещаю, что ни одна живая душа – покойники, простите, не в счет, – не узнает».

Георгий смотрел то на лежащее на полу тело, то на стоящую перед ним тень, которая, судя по всему, своего бренного тела совсем не замечала.

«У вас есть семья?» – спросил он.

«Я в данный момент не женат», – ответил Александр Маркович и Георгий понял, что он не хочет развивать эту тему.

«А родственники?» – спросил Георгий.

«Близких нет, – ответил Александр Маркович, – родители умерли».

«Поклонитесь им от меня, у них очень умный сын» – сказал Георгий.

«Спасибо, непременно» – ответила ироничная тень Александра Марковича…

Можно было распрощаться с ним и жить дальше, но что-то удерживало Георгия. Он понимал, что если чего-то не предпримет, то будет повинен еще и в этой смерти. На этот раз повинен точно, без каких бы то ни было сомнений. Если прежние – были далекими, не связанными с ним напрямую, то эту смерть – вызвал он сам. А причиной было его любопытство. Нужно было попробовать как-то вернуть Александра Марковича в его бренное тело, распростертое на пыльном полу кабинета.

Георгий вошел в тень психолога и что-то почувствовал – он словно бы действительно вошел в тень посреди летнего зноя. Обычно, находясь в серебристом облаке, он вообще ничего не чувствовал.

«Держитесь», – предложил он.

Александр Маркович ничего не ответил. Георгий пододвинулся к лежащему на полу телу и соединился с ним, приняв его позу, а затем предпринял попытку материализоваться. Импульс к материализации был ему хорошо знаком, и не являлся ни словом, ни движением, ни даже не мыслью, а чем-то очень тонким, неуловимым, располагавшемся между мыслью и чувством.

У него получилось. Он моргнул, задышал, пошевелился, приподнялся и огляделся. Он лежал на полу, в комнате никого не было. Встав с пола, он сел на стул, посмотрел на свои руки и произнес:

– Это не совсем то, что я хотел, – голос стал чужим. К тому же на нем был надет клетчатый пиджак. Он сунул руку в карман и обнаружил там новенькие купюры.

Георгий понял, что нужно сделать еще что-то – оставаться Александром Марковичем ему отчего-то совсем не хотелось. Он опять растворился в облаке и осмотрелся. Перед ним на стуле сидел Александр Маркович, лицо его ничего не выражало, взгляд полузакрытых глаз был бессмысленным. Но никакой тени рядом уже не было.

Георгий материализовался и тут же упал – сила тяжести словно бы увеличилась в десять раз. Он лежал голый на холодном полу не в силах даже пошевельнуться. Напрягшись, он опять растворился в серебристом облаке.

На этот раз он оказался в нем не один, кроме сидящего на стуле неподвижного тела, рядом с ним находился… большой бурый медведь. Косолапый смотрел на него и принюхивался.