В «завтра» глядим без опаски.
Вдоволь теперь молока с киселем —
Нет ощущения сказки.
Тайна
Вот так и бывает: казалось, случайно
Раскрылась к несчастью их сладкая тайна.
Теперь уж кричи – не кричи «караул!» —
О том, что украдено, ветер шепнул.
Никто б не повел в эту сторону носом,
Когда бы обычной тут веяло прозой.
А в том-то и дело, что ветер принес
Откуда-то запахи утренних роз.
Никто и не должен был знать о свиданьи,
Как могут уйти сокровенные тайны?
Да вот – заглядевшись на этот дуэт,
И звезды проспали законный рассвет.
Ах, сколько случилось трагедий, как эта:
Тахир и Зухра и Ромео с Джульеттой.
Судьбу повторить их никак не хотим,
Но авторов текста, конечно же, чтим.
И хоть перед классиками неудобно,
Порвать бы хотелось с традицией скорбной,
Чтоб эти страдальцы от тайных колец
До жизни семейной дошли наконец.
Ничто на Земле не бывает случайным,
Ведь все, что случилось, теперь-то не тайна.
Уж мать-то согласна, смирился отец —
Такую развязку придумал мудрец.
Казнь
Рубить? Руби – так уж с плеча,
Зачем кромсаешь половинки?
Когда любовь так горяча,
Ее не остудить росинкой.
Блестит твой занесенный меч.
Ты плачешь над своим разбоем.
И я пытаюсь мир сберечь
С уже разорванной губою.
Того, что было, не отнять —
Оно как радостное бремя.
Тебя я буду целовать
Сквозь расстояние и время.
Я был не обойден тобой —
Меня казнила ты, врачуя.
Руби! Я мертвою губой
Прощальный след твой поцелую.
Тавро
С каждой песней листопада
На меня находит грусть,
Что когда-нибудь, с годами,
Белой немощью согнусь.
В золотом осеннем дыме
Вспомню я не раз добром
Поцелуй неизгладимый
И горячий, как тавро.
По Сокольникам
Мы по Сокольникам, как прежде,
Бредем с портфелями в руках.
Идем, старинное в надежде
Прочесть в желтеющих листках.
Здесь было столько излияний
Безумных чувств, нестыдных игр!
Нам было сладко, было пьяно
Уйти вдвоем в особый мир.
И вот – заветная скамейка
Замаскирована в кустах.
Чуть зябко. Мы друг друга греем
Огнем горячим на губах.
Там, в темноте, – какой-то шепот,
Какой-то говор, шорох, хруст,
Как прежде, боязно и робко:
Похож на зверя каждый куст.
Деревья ждут осенней бури,
Купая кроны в холодке.
И одинокая фигура
Маячит где-то вдалеке…
Вера, Надежда, Любовь
Человеческий род
счет ведет от Адама и Евы,
Но не сразу, наверное,
люди предстали людьми —
Начинаются люди
со дня прорастанья посевов
Софьи мудрой, Надежды и Веры
И вечной Любви.
Мудрость – самое ценное,
что достается в наследство.
И без веры – попробуй-ка,
как без хребта – проживи.
Нас надежда спасает,
а сердцу – дает отогреться,
И осмыслена жизнь
светом даже несчастной любви.
Если чисто звучали
души моей чувства-напевы,
Если к жизни ростком
пробивался измученный вновь,
Только Вам я обязан,
мои благородные девы.
Софья мудрая, Вера,
Надежда и чудо-Любовь!
В разлуке
Спасибо,
что ты есть там далеко.
Спасибо,
что обоим нелегко.
Спасибо,
что с тоскою писем жду.
Спасибо,
что зову тебя в бреду.
Спасибо,
что потерянный хожу.
Спасибо,
что рассеянно гляжу.
Спасибо,
что не трогает меня
Вниманье женщин горячей огня.
Спасибо
и страданию сердец,
И все ж СПАСИБО,
Что разлуке есть конец.
Листья
Листья горят, сладко дымят,
Стелется дым низко-низко.
В кучах лежат, долго горят,
Словно чужие записки.
Был ли гоним, был ли любим,
Что там, на донышке сердца, —
Все мне расскажет, все вспомнит дым
С запахом сладкого детства.
Сон
Я не могу читать:
В глазах нет букв – лишь ты!
Тебя одну виденье мне рисует.
На сердце тяжело, как в дни беды, —
Оно надрывно плачет и тоскует.
Нет силы – приказать виденью-палачу
Скорее кончить это истязанье.
Как бешеный игрок, опять ему плачу
И вижу вновь тебя до осязанья.
Пустой твой поцелуй коснулся губ моих —
Кровь брызнула из незажившей раны.