– Ну уж нет, Стелла. – Дрю потянулся и ухватил меня за футболку, когда я попыталась сбежать. – От этого ты не отвертишься. Можешь заблевать всю группу, мне все равно, но я не пойду туда один.

Руки задрожали, страх окутал меня. Я не могла столкнуться лицом к лицу с Оливером.

– Но, Дрю… – заныла я.

Брат твердо посмотрел на меня:

– Мы делаем это ради Кары.

Я прикусила губу. Дрю был прав. Кара была в миллион раз важнее ущемленной гордости. Вздохнув, я повесила голову. Дерзкая девчонка и ее компания отошли от стола, и я затаила дыхание. Надеюсь, недостаток кислорода успокоит мои нервы.

Но ребята из группы вдруг поднялись и стали покидать сцену.

– Подождите, куда это они? – спросил Дрю.

– Извините, – ответил здоровенный охранник, – парни на сегодня закончили. Им нужно отдохнуть перед завтрашним концертом.

Позабыв о своем смущении, я накинулась на мужчину:

– Мы несколько часов простояли в очереди.

– Ага, как и все, кто за вами, – усмехнулся он. – Парни не могут пообщаться с каждым. Слишком много фанатов. Повезет в следующий раз.

– Но я здесь не ради себя. Это подарок моей сестре на день рождения. Она…

Однако не имело значения, что я собиралась сказать. The Heartbreakers уже ушли.

Я распласталась на кровати в отеле и уставилась в потолок. В номере стояла духота, и жара настолько изнуряла, что двигаться было невозможно. При малейшем движении по шее стекал пот, а при каждом вдохе моя кожа прилипала к ткани футболки. Я лениво повернула голову и посмотрела на брата, лежавшего на соседней кровати.

– Может быть еще жарче? – спросила я.

В молчании дойдя до нашего отеля, мы с Дрю с радостью заселились в номер и сразу же хотели завалиться спать. Но, к сожалению, удача продолжила поворачиваться к нам пятой точкой, и мы оказались в комнате со сломанным кондиционером. Лежа на кровати, я не могла не думать о том, что мы зря потратили время на эту поездку. Мне было интересно побывать в галерее Бьянки, но сейчас я могла думать только о том, каким бессмысленным стал остаток дня.

– Мне так хотелось увидеть, как загорятся глаза Кары, когда мы презентуем ей автограф The Hear-tbreakers, но теперь этого не случится, – проныла я.

Брат оторвал глаза от книги в руках.

– Пожалуйста, не накаркай, – бросил он и снова вернулся к чтению.

– Нам нужно найти какое-то место с кондиционером. Хочешь поужинать? – предложила я.

В этот раз Дрю даже не взглянул на меня.

– Может, чуть позже. Хочу дочитать эту главу.

Весь последний месяц Дрю был одержим идеей закончить список книг для летнего чтения. В конце лета он уезжает в университет Миннеаполиса. Регистрация первокурсников начнется только через две недели, но Дрю хотел взять английский в качестве профилирующего предмета и уже выбрал литературный курс, на который надеялся попасть. Он был так взволнован, что поступает в университет, что еще до начала семестра взялся изучать учебный материал.

В горле образовался комок, и я отвернулась от брата. В девятом классе, до болезни Кары, я всем сердцем желала попасть в Нью-Йоркский университет. Мне казалось, Нью-Йорк станет идеальным местом для меня, чтобы понять, кто я сама по себе, отдельно от брата и сестры. В начале выпускного класса, когда у Кары наступила ремиссия и я получила письмо о зачислении, все наконец стало казаться реальным. Я собиралась учиться в университете.

К началу лета радость немного подугасла. Сотрудник университета связался со мной, и я хотела ответить согласием, но в то же время мысль об отъезде из дому пугала. Мама сказала, что чувствовать волнение нормально. Первый отъезд из дому – это серьезный шаг, и нет ничего плохого в том, чтобы нервничать. Но то, что я чувствовала в животе, не было похоже на бабочек. Скорее на пчел-убийц.