– Я не буду обсуждать политику Инквизиции с человеком, которого вижу в первый раз, – взяла на себя инициативу Эллера. – Ты можешь быть кем угодно, и у меня нет никаких оснований, чтобы тебе доверять. Инквизиция заботится о нас! – произнесла она громче в расчете на то, что где-нибудь спрятан микрофон.

Ровеналь огляделся по сторонам. Вопросительно приподнял брови.

Олсон пожала плечами.

– Хорошо, – куда медленней и задумчивей проговорил Ровеналь. – Я тоже не знаю, кто ты такая. Но когда почувствовал тебя рядом, понял, что именно тебя искал… всю свою жизнь.

Теперь бровь приподняла Эллера.

– Ты не первый, кто мне об этом говорит, – заметила она. – Но всё же мне кажется, когда ты валялся в саду с разбитой головой, у тебя были более важные проблемы, чем мои голубые и яркие, как звёзды, глаза.

– Отчасти – да, – согласился Ровеналь. Поколебавшись, оттянул ворот водолазки.

Эллера тут же потянулась к шокеру, но, не обнаружив его у пояса, сделала вид, что просто поправляет платье. Вечерний наряд, в котором её застало неожиданное происшествие, в самом деле создавал всё больший дискомфорт, но Олсон решила ещё немножко потерпеть.

– И мне действительно нужна твоя помощь, – негромко, подпуская в голос рокочущие нотки, продолжил Ровеналь и пристально посмотрел на девушку.

Нотки подействовали. Взгляд в целом – тоже. Но Эллера быстро справилась с собой.

– Мог бы попросить. Собственно, я и пыталась тебе помочь. Как ты вообще попал на задний двор? – начиная злиться, спросила она.

– Я пытался приземлиться в окрестностях города, но меня сбили ПВО и едва не добил патруль. Энколион, – Ровеналь наконец извлёк из-под водолазки то, о чём говорил – крупный выпуклый амулет. Металлическую поверхность его покрывали старинные узоры, и Эллера не выдержала – любопытство победило осторожность. Она встала с кресла, опустила чашку на стойку и склонилась над амулетом. Вязь гравировок слабо мерцала алым. Затем Ровеналь снял амулет через голову и положил на стол. Стоило отодвинуться его руке, как алое мерцание исчезло, и Эллера невольно потянулась к реликвии, но тут же отдёрнула пальцы.

– Коснись его, – подбодрил её незнакомец.

– В нём может быть, к примеру, ядовитая игла, – заметила Эллера.

– Не трусь, – хмыкнул Ровеналь.

Эллера обожгла его презрительным взглядом и осторожно, двумя пальцами, взяла в руки амулет.

В то же мгновение по гравировкам пробежали голубоватые всполохи. Эллера отшатнулась и выронила бы амулет, но руки Ровеналя чашей сложились вокруг её рук, заставив удержать пальцы на месте.

Металлическая крышка щёлкнула и раскрылась, как лепестки цветка.

Эллера с удивлением смотрела на прозрачный камень, спрятанный внутри. Сейчас в его гранях метались разноцветные всполохи, но стоило Ровеналю убрать руки, как камень стал абсолютно голубым.

– Он просто реагирует на ДНК, – фыркнула Олсон. – Реагировал бы и на любого другого. Разве что цвет мог бы быть не таким.

– На биоритмы, – поправил её Ровеналь. – Ловит их довольно-таки издалека. И ты права, он среагирует на любого. Но только… – внезапный попутчик замолк. Эллера чувствовала, что тот недоговаривает, но молчала и ждала. – Искусство читать энколионы довольно сложно, – наконец произнёс Ровеналь. – Однако такая реакция может быть только на одно существо. То, которое нужно мне сейчас. Нужно, чтобы спасти мой мир.

– Почему не всю галактику? – между делом поинтересовалась Эллера. Она всё ещё не могла оторвать взгляда от камня, в котором теперь проплывали серебристые облака и время от времени вспыхивали голубые звёзды.

– Потому что Галактика сама сделала свой выбор.