В правом углу пещеры Саша увидел то, от чего его дыхание перехватило. Из внутренней поверхности ствола Горыныча рос толстый корень, закручивающийся, подобно большой змее. На нем, как на троне, сидел человек. Он был очень худым и высоким, а его кожа была ослепительно белой, будто подсвеченной изнутри. Присмотревшись, Саша понял, что человек был очень, очень стар. Длинная борода свисала до земли, руки были похожи на лапки мраморного паука. Они казались такими ломкими, что большое синее кольцо на одном из пальцев, казалось, могло сломать его своим весом. Саша заметил, что ветки бережно поддерживали этого человека – у него самого, по видимости, не было сил ни стоять, ни сидеть. Его голова безвольно свисала с тонкой шеи, глаза были закрыты.

При приближении Саши человек поднял голову и открыл глаза. Они были темно-синими, глубокими и казались слишком яркими на фоне белоснежной кожи. Смотритель почтительно поклонился.

– Василий, ворота сами открылись этому мальчику. Не понимаю, как это произошло.

Человек внимательно рассматривал на Сашу. Его взгляд был пристальным, но доброжелательным.

– Он говорит, что пришел…

– Я пришел от Дзарах, – неожиданно звонко сказал Саша и сделал шаг вперед.

Белый старик продолжал прямо смотреть на него. Ветки вокруг задвигались, но почему-то это не пугало Сашу, а добавляло храбрости.

– Она послала меня, чтобы…

– Смотритель, посмотри, что там за стеной, – тихо сказал белый старик. Его голос был низким и обволакивающим – так, наверное, могли бы говорить океаны, если бы знали человеческий язык.

Смотритель поклонился и вышел.

Вот теперь Саша испугался. Ему было страшно оставаться наедине с белым стариком, к тому же он понял, что не помнит дороги обратно. Но он решил продолжить:

– Она п-п-послала меня за ч-чем-то… И тогда она ос-свободит Катю, мою подругу. И еще Эммануила Эдуардовича. Вы его знаете, да? Это его трость, в-вот, п-посмотрите, – Саша сделал шаг вперед и протянул трость Василию.

Тот не двигался. Саша растерялся и еле нашел силы и голос для следующих слов:

– Она… она убьет их, п-поэтому вы д-должны ей дать то, ну, знаете, что…

Белый старик закрыл глаза. Прошло не меньше минуты, а он всё молчал.

Саша замер, держа трость перед собой. Теперь он казался себе самым беспомощным и глупым мальчиком на свете. Он как-то не подумал, что Василия нужно будет уговаривать! Кто-то умный и находчивый на его месте придумал бы что-нибудь, но Саша не знал, что сказать.

– Она… у нее л-лагерь, – сделал он еще одну попытку.

Но белый старик продолжал молчать.

– В л-лагере много… – и тут речь хлынула потоком. Саша тараторил, выкладывая все, что знал, все, чего так испугался. Слова лились из него – горячие, неистовые, как охотничьи собаки при виде добычи. Мальчик тараторил и тараторил – про лагерь, Яро, Катю, Ивана и Меланью с зелеными кузнечьими ногами. Но скоро говорить стало нечего, а белый человек продолжал сидеть с закрытыми глазами. Повисло молчание. Саша стоял, обессиленный, а ветки вокруг легко качались, будто под потоками невидимого ветра.

– Я не могу дать ей это, – наконец произнес белый человек, не открывая глаз.

Сашино сердце упало.

– Но тогда … она убьет их, понимаете?

Человек ничего не ответил.

– Вы понимаете? У нее лагерь…

Саша сделал еще шаг вперед. Белый старик открыл глаза и посмотрел на него.

– Кто ты, мальчик? Как ты оказался замешан в этом?

– Я… Саша. Я ни в чем не замешан. И Катя тоже. Мы просто друзья. Они просто схватили её на улице.

И тут его осенило:

– Баба Вера! Баба Вера знает меня и все может подтвердить! Да, да…

– Я верю тебе, – прервал его Василий. – Но ничего не могу поделать.