Фраза «более добрый, мягкий и чуткий человек» звучит с особым ударением, а его глаза расширяются.

Все улыбаются, как будто это невероятно смешно. Я улыбаюсь в ответ, просто из вежливости, и поправляю галстук, жалея, что не оделась попроще. Парни в обычных-пиджаках и джинсах; Карина и Полина в лёгких жакетах и каких-то футуристичных брюках, которые издали кажутся деловыми, а вблизи – эластичными, как йога-штаны, и на ногах у них удобные футуристичные ботинки. Вот что носят бизнесмены в поездках, думаю. И, наверное, в отеле в свободное время.

У Карины светло-каштановые волосы в каре и пронзительные серые глаза. Она заявляет, что собирается спать.

– Не дайте мне зайти в ВКонтакте.

Полина стонет.

– Я тебя туда не пущу.

У Полины коротко стриженные тёмные волосы, блестящие розовые серьги-кольца и милый розовый портфель, из-за чего я безумно благодарна Кире за её скучный коричневый портфель. Иначе я бы притащила свою старую потрёпанную сумку и сразу бы спалилась.

Мы приезжаем в аэропорт Внуково. Самолёт Прохора Агатова – сверкающий белый джет с серебристым носом. Он стоит в огромном ангаре, и, входя, я чувствую себя, будто попала на съёмки приключенческого боевика.

Я следую за новыми коллегами по мобильному трапу в самолёт, ощущая себя безбилетником в запретном мире.

Салон самолёта похож на очень уютную гостиную с бархатистыми серыми креслами и удобными диванами, расставленными вокруг столиков. Везде разбросаны стильные бордовые подушки; они сочетаются с весёлыми занавесками на иллюминаторах и панелью, разделяющей переднюю и заднюю части.

Я стараюсь не реагировать, но так хочу, чтобы подруги это увидели, потому что… боже мой!

Стюардесса проводит нас в заднюю секцию – уютный маленький лаундж, тоже с бордовыми акцентами. Агатов сидит, в руке стакан, кубики льда позвякивают.

Наши взгляды сталкиваются. Он будто оценивает меня, опасный и элегантный хищник. Его ленивый взгляд опускается к моей шее. Тяжесть этого взгляда заставляет мой пульс учащаться, вызывает странное тепло.

В животе вспыхивает что-то вроде страха, а может, просто адреналин.

– Снова женские галстуки, я вижу, – говорит он.

Я касаюсь шеи.

– Да, – соглашаюсь.

Стюардесса помогает убрать багаж в задний отсек. Я чувствую, что он смотрит. Уверена, мои руки дрожат.

Мы рассаживаемся в передней части. Анатолий и Карина по одну сторону. Я сажусь напротив Полины. Никита позади.

– Так он там сидит? – спрашиваю я Полину. – Это его половина самолёта?

– Зависит, но обычно он держится особняком в поездках, – отвечает она. – Он никогда не общается с командой, что… – Она заканчивает полуулыбкой и лёгким пожатием плеч, будто это к лучшему.

Я смотрю в иллюминатор, пока мы выстраиваемся на взлётной полосе, набираем скорость и взлетаем. Люди стучат по клавиатурам.

– У меня запланирована часовая сессия с ним на этом самолёте, – говорю я Полине, когда мы поднимаемся над тонкими облаками. – Она назначена на время в пути, а это путь, но я не уверена…

Она ждёт, что я закончу.

Я не знаю, как. Должна ли я пойти туда и объявить, что сессия начинается, когда я решу? Или он выбирает время? Я здесь по решению суда. Сколько это даёт мне власти?

– Не уверена в чём? – спрашивает Полина.

– Как это работает, – говорю я, – в соответствии с вашей корпоративной культурой. Хочу уважать вашу корпоративную культуру в плане расписания.

– А, – кивает она. – У Никиты его календарь. – Она оборачивается. – Никита, когда у него запланировано наставничество?

– Никогда. Это четыре часа на подготовку, – отвечает Уолт.

– Элизе нужна часовая сессия в пути, – говорит Полина.