– Вот и забирай ее себе, – бросил Сивук, покидая свое место.

Продолжать разговор он больше был не намерен.

Вслед за ним поспешила Айка. Она догнала его возле хлева, когда тот стоял, обдумывая сложившиеся обстоятельства.

– Сивук, – позвала она его, дотронувшись до плеча.

– Чего тебе? – буркнул недовольно Сивук.

Сейчас ему больше всего хотелось побыть одному.

– Не расстраивайся, Сивук, – заговорила Айка.

Ей хотелось утешить любимого. Она подошла к нему и обняла.

– По нашим законам она не принадлежит тебе, – продолжила она. – Она никому здесь не нужна. Скоро она поймет это и уйдет.

– Не так все просто, – ответил Сивук, отстранившись. – Бойко прав: я перед ней в долгу.

– Эта женщина привязала тебя к себе, – рассердилась Айка. – Она – ведьма.

– С чего ты взяла?

– Разве не видно. У нее глаза косули, а душа змеи.

– Ты слишком впечатлительна, Айка, – вкрадчиво ответил Сивук. – Не придумывай того, чего нет.

– Ничего я не придумала, – обиделась Айка. – Недаром Бугешку ожесточилась против нее. Она видит больше, чем мы. Эту женщину надо прогнать, пока не поздно.

– Я не могу, – возразил Сивук. – Она спасла мне жизнь.

– Вот видишь! – усмехнулась Айка. – Она околдовала тебя. Прогони ее!

– Нет! – отрезал Сивук.

– Тогда это сделаю я! – бросила девушка, вызывающе вскинув подбородок.

– Делай что хочешь.

Сивук махнул рукой и отправился прочь.

Наступило утро. Первые лучи солнца играли на кронах деревьев, будя птиц и ветер. Деревня просыпалась. Люди принимались за свои обычные дела. Женщины готовили еду у очага, кормили овец и кур. Мужчины чинили во дворе свое оружие, собираясь на охоту.

Тешка проснулась от тихого шума просыпающейся деревни. Она сидела там же, где вчера, и уснула, прислонившись к стене. Спина и ноги затекли от неудобной позы, но девушка чувствовала себя намного лучше, чем вчера. Тешка оглядела ногу. Мазь Бугешку сделала свое дело. Девушка вновь увидела свою стройную щиколотку. Боль тоже утихла. Тешка поправила повязку и вышла во двор. Голубое, без единого облака небо опять пророчило полуденный зной. Но с утра было еще прохладно, и Тешка невольно поежилась.

Она повернулась на восток и поклонилась, приветствуя Солнце.

Бойко вышел из дома. Начинался новый день, и ему нужно было распределить дела между мужчинами племени. Женскими делами руководила Бугешку. Вождь следовал законам своих предков. Каждый из племени должен выполнять любую работу. Пока одни охотятся, другие пасут овец. Затем все менялось. Обязанности всегда перераспределялись в зависимости от силы и возраста. И это было законом предков, законом сохранения мира в племени.

Тешка тоже была готова приступить к работе. Она нашла Бугешку в доме. Женщина сидела очага, перебирая ветки лесных трав.

Девушка поклонилась жрице, как было принято у нее в деревни:

– Нога прошла, – сказала Тешка. – Я готова к работе.

Бугешку взглянула на больную ногу девушки и покачала головой.

– Мало времени еще прошло. Ногу надо поберечь, – ответила жрица.

Айка презрительно хмыкнула, видя заботливое отношение к девушке.

– Но я не могу сидеть без дела. Дайте мне работу, какую считаете нужной, – настаивала Тешка.

Жрица взглянула на девушку.

– Вот настырная! – откликнулась она. – Будь по-твоему.

Бугешку посадила Тешку к очагу и дала перебирать зерно от мусора. Девушка была и этой работе рада. Она не любила сидеть без дела. Мать учила ее не брезговать любой работой. Лишь так можно быть полезной племени. Лишь так можно быть уверенной, что в нужный момент племя защитит тебя.

Тешка чувствовала на себе любопытные взгляды расположившихся у очага женщин. Для них она была словно из другого мира. Их удивляли ее красивое лицо, светлые, как спелая рожь, волосы, синие глаза. И это привлекало и настораживало одновременно. Она была непохожа ни на одну из женщин племени Волков. Все они были среднего роста. Их волосы были темные, от черного оттенка до каштанового. Их выделяли резкие черты лица, бледность и худоба. Сказывалась скудность пищи. Вероятно, этому способствовали земли племени – леса вперемежку с болотами. А может, долгая и голодная зима. Видимо, поэтому Бойко решился на столь длительный поход, чтобы хоть как-то улучшить бедственное положение племени.