– Вы уверены? – осторожно поинтересовался Илиас.

– В чём?

Альфред с такой злостью выдохнул это, взглянув на него, что тот тут же испуганно склонился.

– Я исключительно насчёт времени. Я не смотрел ещё ваш распорядок дня на завтра…

– Сдвинешь, если что, остальные дела. Его в полдень приму.

– Как прикажете. Сейчас же посыльного отправлю.

– Иди.

Илиас, кланяясь, вышел, а Альфред откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он знал, что небеса рано или поздно пошлют кого-то, кто сможет растопить лёд в сердце Марты. Конечно, сын герцога был не лучшим вариантом, но не ему судить, ему сейчас надо постараться создать все условия, чтобы хоть кто-то начал исправлять то, что он с ней сотворил. А дальше будет видно…

***

Герцог не стал упрямиться и вступать в конфронтацию и явился во дворец инквизиции к назначенному времени. Илиас провёл его в зал для приёмов, где его уже ждал Альфред.

– Ваше Святейшество, здравствуйте, – герцог, войдя, склонил голову. – Я тронут вашим неравнодушием к моей проблеме.

– И вам здравствовать, Ваша Светлость, – поднялся с кресла Альфред, шагнул ему навстречу и протянул руку для поцелуя. – Проблемы чад духовных и мои проблемы тоже, поэтому я и позвал вас. Как ваш сын?

– Не могу сказать, что хорошо, – целуя его перстень, проговорил герцог. – Заклятие колдуний – дело опасное. Не спит, мается, похудел, дерзить начал, так что ничего хорошего…

– Упырей он сам видел? Под присягой подтвердит?

– А кто ещё мог так коня его напугать, что он в трясину залетел? Тут явно без них не обошлось, хоть и не видел он их. Хоронятся они хорошо, поэтому нечего ему под присягой подтверждать.

– Ясно, Ваша Светлость… Значит, это лишь предположения. А чьи можно полюбопытствовать, его или ваши?

Альфред устремил на него пронизывающий холодный взгляд. Герцог был немолодым мускулистым брюнетом, привыкшим смотреть в глаза любой опасности. Его грубоватые черты лица и упрямый подбородок свидетельствовали, что настаивать на своих решениях – природная черта его характера. Но взгляд Альфреда пронял и его, он нервно сглотнул и отвёл глаза в сторону.

– Он не в том состоянии сейчас, чтобы что-то предполагать, Ваше Святейшество. Голова у него совсем отключилась от любви к этой колдунье.

– В чём это выражается?

– Жениться на ней хочет и не слушает ничего.

– Тяжёлый случай. Любовь – вещь коварная. Вы уверены, что заклятье на него наложено?

– А как иначе? Вы понимаете, что он хочет взять в жены простолюдинку, к тому же старше его… Это нонсенс какой-то. Здесь явно без колдовства не обошлось.

– Он у вас единственный сын?

– Да, и больше не будет. Я вдовец и не намерен жениться.

– А зря…

– Почему? – недоумённо осведомился герцог, вновь вскидывая взгляд на Альфреда.

– Если приворот и правда был, он долго не протянет… – совершенно обыденным тоном пояснил он, – не живут с ним долго. Какие, говорите, признаки? Не ест и встать не может?

– Нет, ест неплохо и ходит нормально, просто бледный стал и спит плохо, и все разговоры лишь о ней, – герцог, явно почувствовавший себя неуютно, опасливо повёл плечами. – Она мне, мол, жизнь сохранила, и теперь без неё мне она и не мила.

– Тогда на колдовство не похоже… – поспешил ободрить его Альфред, – и шанс, что выживет, есть, поскольку не заклятье это, а Господом посланное чувство, которым отплатить он ей должен за благодеяние.

– Как Господь может попустить такое, чтобы наследный сын герцога на простолюдинке женился? У неё ведь даже приданого нет!

– А если было бы? – проникновенным голосом осведомился Альфред.

– Какое у неё может быть приданое?!

– Например, бывшие земли Нуарского монастыря и две мерки золота.