Мысли скакали как бешеные, с одной стороны, хотелось любой ценой заставить Миранду признать его правоту и раскаяться в недолжном поступке, и параллельно с этим он ясно осознавал, что это не в его силах и ему необходимо с этим смириться, но не мог. Хотелось громить всё вокруг, чтобы выплеснуть боль, снедающую изнутри.

Он чувствовал себя обманутым и загнанным в ловушку и не испытывал никакого удовлетворения ни от того что попал на место Эрбила, ни от того, что Миранда лежала сейчас связанная перед ним и он мог творить с ней что угодно.

Чтобы хоть как-то отвлечься, опять шагнул к Миранде, пальцами провёл по связывающим её кожаным ремням и поразился их выделке и мягкости.

Чтобы переключиться, ухватился за мысль: откуда Илиас раздобыл подобные, потом поразился мастерству с которым палач привязал Миранду. Ровно и плотно прилегающая кожа, не сдавливая и не пережимая кровоток, одновременно не давала даже пошевелиться.

Мысль о палаче натолкнула на другую. Альфред решил поговорить с ним и выяснить, с чего это Миранда на него набросилась и нельзя ли из этой ситуации выжать что-то такое, что даст ему хоть небольшой козырь в противостоянии с ней.

Молча вышел, подозвал дежурившего у входа Илиаса и приказал привести к нему палача, после чего вернулся в свой кабинет.

Через некоторое время в дверь постучали, и Илиас, получив разрешение войти, завёл широкоплечего мускулистого мужчину в чёрном одеянии.

– Оставь нас, – хмуро проговорил Альфред, и ученик Эрбила тут же с поклоном удалился.

– Имя твоё напомни, – Альфред устремил тяжёлый взгляд на склонившегося перед ним атлета.

– Ларгус, Ваше Святейшество, – поспешно проговорил тот.

– Да, точно… – проронил Альфред, имитируя, что вспомнил, после чего поднялся с кресла шагнул к нему ближе, – Так вот, Ларгус, скажи мне, с чего Марта на тебя вчера напала? Обидел её чем-то сильно?

– На меня напала? – палач поднял на него явно удивлённый взгляд. – Она не на меня напала, Ваше Святейшество…

– Никак мне Илиас солгал?

– Скорее всего, Его Преосвященству отцу Илиасу так со стороны показалось, но Марта не на меня набросилась и гвоздь не в меня воткнула, а в бок допрашиваемой девушки.

– Нарочно? Или случайно из-за того, что Илиас её отдёрнул?

– Возможно, случайно, но не нападала она на меня, это точно. Она меня, наоборот, оттолкнула.

– Какой ей смысл на допрашиваемую нападать был?

– Это у неё спросить надо, я не знаю, может, она вовсе не нападала, а запнулась ногой и падала, меня по инерции оттолкнула, а на допрашиваемую девушку упала… Не знаю. Я спиной стоял, не видел. Просто ощутил, что оттолкнула.

Альфред почувствовал, что палач начал врать. Не сильно, лишь немного смазывая картину, скорее всего, в том, что не понял, зачем напала Миранда, но эта ложь его сильно разозлила.

В первый момент хотел прочесть длинную отповедь на тему: кто ты такой, чтобы сметь мне лукавить, и напомнить, чем это может закончиться для любого, но, злобно выдохнув: «Ты не забыл, кто ты?», замолчал, то ли потому что слишком хорошо вжился в роль немногословного Эрбила, то ли потому, что дальнейшие угрозы даже в мыслях ещё не сформулировал.

Но такой короткий вопрос подействовал на палача даже лучше длинной отповеди. Сжавшись, как от удара, он поспешно опустился на колени и, развязав тесёмки ворота рубахи, обнажил плечо, на котором красовалось личное клеймо главного инквизитора:

– Я не могу это забыть, хозяин. Я хорошо это помню.

Глядя на испуганно уткнувшегося в пол палача, Альфред иронично хмыкнул. Небеса явно благоволили ему. Помолчал ещё немного, а потом тихо, но с нажимом приказал: