– Я не доверяю оракулам и магам, – сказал он спустя минуту, тщательно подбирая слова. – С тех пор как мой отец, герцог Мейердорфский, отравил мою мать магическим зельем и обрек меня на пожизненные муки, я совершенно не жажду связываться с магией.

– Оракул – основательница монастыря, – напомнила я. – И разве ты сам не отправил прошение монахам-отшельникам на священное горное плато Ленг?

– Отправил, милая, – вздохнул Дитер. – Но не думал, что ответ придет так скоро…

– Видишь, это знак! – возликовала я, уже чувствуя, что понемногу пробиваю защитный панцирь генерала. – Если гора не идет к супругам Мейердорфским, то супруги Мейердорфские идут к горе!

– Не споткнуться бы по дороге, – проворчал Дитер и поцеловал меня в висок.

– Пока ты рядом, мне ничего не страшно. – Я поймала губами его теплые губы.

Дыхание Дитера пахло чайной свежестью, тепло разливалось между нами, и я снова растворилась в его сильных руках, в его поцелуе, в его ауре, дурманящей и немного опасной.

– Я генерал и привык побеждать на поле брани, – прошептал Дитер, лаская мой живот. – Но всегда проигрываю на поле любви и готов сдаться в плен красивой женщине.

– Любой женщине? – протянула я, на миг отрываясь от поцелуя и глядя в глаза василиска, как в открытый огонь. – Однако, какой вы ловелас!

– Увы, женатый ловелас! – засмеялся Дитер.

– Жалеете? – вскинула я брови, запуская ладонь под его китель и поглаживая мускулы.

– Весьма.

– О чем же?

– Что не могу сделать свою жену счастливой, – усмехнулся Дитер и снова привлек меня к себе.

Я замерла, уткнув лицо в его грудь, вдыхая родной запах и тая от накатившей нежности.

– Ты обязательно сделаешь, Дитер, – прошептала я. – У нас все будет замечательно, я знаю.

– Верю, пичужка, – не стал спорить он. – Ведь ты – моя Звездная Роза, упавшая с неба. А небожителям всегда виднее, как лучше устроить земные дела. – Поцеловав меня, Дитер игриво хлопнул по мягкому месту: – Теперь беги собираться. Завтра мы отправимся в альтарскую столицу.

Утром меня разбудил не нежный поцелуй в щеку, а звук охотничьего рога, протрубившего едва ли не над самым ухом. Я вскочила, в испуге озираясь по сторонам, но увидела только довольно ухмыляющегося Дитера с рогом в руках.

– Ты! – возмущенно вскричала я. – Я могла умереть от испуга!

– Подумаешь, обычная армейская побудка, – пожал плечами супруг.

– Ах «обычная»?! Так получи! – Я запустила в него подушкой.

Дитер поймал подушку и прижал к носу:

– Мм… люблю запах теплой и сонной птички. Она так изящно машет крылышками, когда пугается!

– А еще я изящно машу сапогами сорок второго размера! – в тон ему ответила я и подхватила стоящий у кровати генеральский сапог. – Чей туфля? Твой? Готовься, сейчас будут пули свистеть над головой!

Дитер выставил подушку как щит и принял пафосную позу:

– Фессалийские драконы не сдаются!

– Русские и подавно! – Я швырнула сапог, Дитер уклонился и с рычанием бросился ко мне.

Я пискнула, ныряя в облако перин и подушек. Дитер навалился сверху и просипел:

– Сдавайся, птичка!

– Ни за что! – отказалась я и поцеловала его в губы.

– Вот как! – Он поглядел в упор. В его зрачках закрутились золотые спирали. – Запрещенный прием?

– Еще нет, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Но сейчас будет…

Я провела рукой по его груди, оглаживая напряженные мускулы, чуть выпуклые нити шрамов, круговыми движениями обвела живот. Дитер выдохнул сквозь сжатые зубы и подтянул меня к себе. Его поцелуи обжигали кожу, ладони гладили живот и ноги, задирая подол ночной сорочки все выше и выше, пока я не почувствовала, как бедер коснулась напряженная плоть.