Однако, и страх перед незнакомцем всё ещё имел место быть. А потому Мари боялась пошевелиться, боялась сказать хоть слово, а когда всё же решилась на это, то поняла, что просто физически не может: боль в горле, вначале никак себя не проявляющая, вдруг сковала голосовые связки, и вместо собственного голоса девушка услышала хрип.

Его услышал и мрачный мужчина, что всё это время сидел бездвижной статуей на краю кровати. Он повернул голову, прищурившись, а после обратился к несчастной, что, схватившись за горло, с ужасом понимала, что сильно простудилась.

Следующая попытка заговорить – попросить о помощи, обернулась разрывающим лёгкие кашлем.

- Я сейчас вернусь. – сказал он. И хлопнул дверью.

***

Он вернулся через четверть часа, неся в руках старинный кубок и откупоренную бутыль, о содержании которой Мари могла только догадываться. Она молчала, поняв, что так будет лучше – кашель прорывался лишь когда она пыталась что-то сказать.

Мужчина приблизился, плеснув в кубок янтарно-алой жидкости, затем протянул его девушке.

- Пей.

Его голос, подёрнутый хрипотцой, не давал шанса ослушаться. Властный, настойчивый, приправленный нотками жёсткого характера.

Мари, приподнявшись на локтях, осторожно приняла сосуд с напитком из его рук. Одарив недоверчивым взглядом мужчину, столь же недоверчиво взглянула на содержимое кубка.

Красная, казавшаяся вязкой, жидкость чуть вздрагивала в дрожащих руках девушки.

- Пей. – повторил он. – Это всего лишь вино. Ты больна, оно поможет дезинфицировать кровь…

Мари, выслушав его странную речь, всё же решилась, и пригубила странный напиток, сделав всего один глоток. Вино тут же обожгло горло, и она закашлялась, но после ей стало лучше, и вскоре она осушила кубок до дна. Горлу явно полегчало, а в голове поселилась небывалая лёгкость, уже знакомая ей. В своей жизни Мари не была святой, и часто употребляла креплёные напитки, как этот, но никогда ради лечения.

В груди разлилось тепло, но разговаривать девушка пока не решалась. Лишь с интересом пыталась ещё лучше рассмотреть нового знакомого, в надежде, что он сам о себе хоть что-нибудь расскажет. Хотя бы своё имя.

Но тот оставался угрюм и молчалив. Он даже не смотрел в её сторону, вновь окунувшись в свои мысли, которые, по всей вероятности, весёлыми нельзя было назвать. Однако и её скоро начало клонить в сон, болезнь в совокупности с алкоголем возымели свои действия, тело расслабилось, позабыв о всяческой осторожности и недавних мыслях. Но сон её оказался чуток, и сквозь него, она слышала, чувствовала, что мужчина вновь подошёл к ней, склонился, втянув запах её волос и кожи, коснулся щеки, откинув с неё светлую прядь волос…

А после повторил:

- Это не ты. Не ты, Яла! Будь ты проклята…

А может ей это только приснилось.

10. Глава 9. Чен

Зуб не попадал на зуб, отбивая отчётливую чечётку, и Марисоль попыталась посильнее сжать челюсть, чтобы прекратить этот надоедливый танец. Но тело словно ей не подчинялось. Хлюпнув покрасневшим замёрзшим носом, она обняла себя ещё сильнее, понимая, что это не поможет ей согреться. Холод пробирал до костей, от моря веяло совершенно неуместной сейчас прохладой, а далёких огней гостиницы уже не было даже видно.

Марисоль и сама не поняла, как ушла от неё на столь значительное расстояние, запутавшись в своих совсем не весёлых мыслях. Конечно же, она понимала, что заблудиться, идя по берегу, практически невозможно. И всё же, судя по всему, она ушла достаточно далеко от последнего цивилизованного участка суши в этом районе. А возвращаться уже просто не было сил.

Пора было признать, что она устала, замёрзла и к тому же, не ела очень давно. А до утра ещё было очень много времени, и только ещё начинавшаяся ночь не сулила ей ничего хорошего.