Заборчик открыли за две минуты до отправления «Ласточки», и толпа ринулась разрушительным потоком занимать места. Женщины, мужчины, дети, собаки – все бежали и летели, теряя на ходу человеческое достоинство. В ход шли локти, ругань, оскорбления. И только когда вагон наполнился пассажирами, на человеческие лица спустилась благодать – успели.

Нина зашла одна из последних, оглядела вагон и выбрала сиденье у окна: разумеется, свободных мест было достаточно.

У неё не выходила из головы история с камнем. Отец и правда, как говорила мама, был не от мира сего: задумчивый, молчаливый, с грустными глазами. Но он не был сумасшедшим. Папа занимал хорошую должность в проектном институте, он чертил мосты; у него были приятели, шахматная компания во дворе, он водил вишнёвую «пятёрку» и выращивал на даче помидоры. Он вёл образ жизни простого инженера, за одним исключением: у него было страстное увлечение пешими походами по Карелии, куда он ездил каждый отпуск. За последние пару лет поездки участились, а заодно участились их с мамой ссоры.

Мама говорит, что он искал сокровище. Но как принять эту информацию? Конечно, проще всего объяснить это сумасшествием. А что, если нет? Вдруг, камень существует?

Нина потрясла головой, прогоняя из головы зарождающуюся мысль.

Она достала папину книгу и принялась читать руны. Перед ней, как в детской книжке-панораме, развернулся мир Калевы и её жителей.

Я собрал все эти речи,

Эти песни, что держали

И на чреслах Вяйнямёйнен,

И в горниле Ильмаринен,

На секире Каукомъели,

И на стрелах Ёукахайнен,

В дальних северных полянах,

На просторах Калевалы.

Поначалу было сложно привыкнуть к стихотворной форме, приходилось возвращаться к началу стиха, чтобы уловить суть, но уже через двадцать страниц Нина перестала замечать, что читает поэму.

Руна за руной плела книга свой неспешный рассказ о сотворении мира, рождении Вяйнямёйнена, его приключениях и злоключениях, о молодой красавице Айно, о генальном кузнеце Ильмаринене, сотворившим величайшее благо человечества волшебную Сампо, о северной земле Похьёле и похождениях беспечного ловеласа Лемминкяйнена.

Иногда Нина делала перерыв и смотрела в окно на пробегающие мимо подмосковные дачи. Она пыталась понять, как эпические рассказы о калевальских героях связаны с тайной её отца. Как он пытался разыскать путь к «Сердцу севера» внутри мифологического сюжета, далёкого от жизни простых смертных?

Размеренный стук колёс и напевная речь «Калевалы» качали её сознание на волнах и убаюкивали, как очаровывающая и усыпляющая игра Вяйнямёйнена на кантеле. Веки стали тяжёлыми, буквы расплылись, Нина положила голову на рюкзак и провалилась в глубокий сон.

Ей приснился лес, укрытый мягким влажным мхом. Она шла по зелёному ковру босыми ногами, стопы проваливались в мох, а земля уплывала вниз. Потом появился снег; ноги тотчас ощутили режущий холод вместо окутывающего тепла нагретого солнцем мха. Исчезли белоствольные берёзки, стали глубже снежные каньоны. Девушку окружили сухие безжизненные корявые стволы; они встали под косым углом, будто их разом разметала неведомая сила. Деревья размахивали ветками в такт ветру, задевая Нину и мешая ей пройти. Ветер стал сильней. Ветки под его напором набирали силу и секли её по лицу и рукам.

Она миновала склон, спотыкаясь и падая, укрывая руками лицо от прутьев. Показался берег. Гладкая зеркальная поверхность озера отражала небо, безмятежная вода спала. Ветер позади стих. У самой кромки воды Нина окунула руки в озеро, чтобы смыть кровь после схватки с жгучими, как плети, ветками деревьев. Капли крови, которые кружились и исчезали, растворяясь в воде.