Оказавшись дома, я устыдился своей вспыльчивости и поспешил позвонить родителям по видеосвязи.

– Неважно, верю я в успех вашего брака или нет, – начал я, по очереди заглядывая им в глаза, – мне не стоило так остро реагировать.

Конечно, я поддержу вас в стремлении снова быть вместе. И буду надеяться, что в этот раз все и правда будет иначе.

Они сказали спасибо, и мы распрощались со слезами на глазах.

Я не верю во вторые шансы. Ни в карьере, ни в любви, ни в дружбе. Но что, если я заблуждаюсь и на самом деле это возможно? Вдруг желание и упорство могут сотворить чудо и вернуть тебе человека, которого ты считал навсегда потерянным? Наверное, именно поэтому я захожу в коктейль-бар «Наши черничные ночи» и оглядываюсь в поисках Полли.

– Обувь принес? – спрашивает она, подойдя ко мне из-за спины.

Вздрогнув от звука ее мелодичного и нежного голоса, я непроизвольно делаю шаг навстречу.

– Помнишь наш разговор незадолго до моего отъезда на стажировку? – спрашиваю я у нее. Она растеряна, но в ее взгляде – отчетливое понимание. – Я тогда не соврал.

– Не соврал?

– Я правда хотел, чтобы ты меня отговорила.

– Лука, – мягко обращается она ко мне, – у тебя все хорошо?

– Я не хотел оставлять тебя. И я постоянно скучал. Каждый божий день, Полли. – Мое признание звучит, как раскаяние. А может, это оно и есть.

– Понятно, – кивает она, явно встревоженная моим поведением, – может принести тебе воды?

– Не надо, – качаю я головой, – все нормально.

– Зачем ты пришел? – Она смотрит на меня по-новому, почти враждебно, и я не понимаю, во мне ли только дело.

– Я тебе неприятен? – предполагаю я, сощурившись. – Кажется, тебе трудно на меня смотреть.

– Мне неприятны воспоминания, которые вызывает твое присутствие.

– Почему у тебя дрожит голос?

– Я уже сказала, – говорит она, часто дыша, – уходи, пожалуйста.

– Ладно, – киваю я, – просто пришел сказать, что мне жаль. Я правда дорожил нашей дружбой и не хотел ее потерять.

– Я тоже, – отвечает Полли, окликнув меня уже у двери. – Но, Лука, я серьезно, перестань сюда приходить. Ты даже не представляешь, что ты приносишь вместе с собой.

– Не понимаю, – хмурюсь я. – Неужели я так сильно тебя обидел?

Она больше не в состоянии со мной говорить. Я вижу это по ее дрожащей нижней губе и глазам, наполнившихся слезами.

– Извини, я не хотел тебя расстроить, – бормочу я, наощупь пытаясь разыскать дверную ручку.

– Я тоже хотела тебя отговорить, – вдруг произносит Полли, но, когда я оборачиваюсь, ее уже нигде нет.

Лука уехал, но в наш город все равно пришло лето. Я убрала всю школьную одежду в наш старенький платяной шкаф и освободила стол от учебников и тетрадей. Мама, пытаясь скопить достаточную сумму для поездки в теплые края, взяла дополнительные ночные смены.

– Нельзя так много работать, – сказала я, наблюдая за ее очередными сборами на сутки.

– Зато в августе мы сможем поехать погреться на солнышке, – устало улыбнулась мама, – заодно отметим там твой день рождения. Представляешь, как здорово будет? Праздник на берегу моря.

– Не уверена, что это стоит твоих черных кругов под глазами.

– Не преувеличивай, нет у меня никаких кругов, – отмахнулась она, но ее руки тут же потянулись к лежащей в косметичке пудре. – Принести тебе что-нибудь с работы? Может, твое любимое кокосовое безе?

– Только если совсем немного.

– Хорошо, увидимся следующим утром. – Поцеловав меня в щеку, она вышла из квартиры.

У мамы поистине золотые руки. Проработав четырнадцать лет на кондитерско-макаронной фабрике, она несколько раз удостаивалась звания «Лучший сотрудник», но это никак не влияло на уровень ее дохода или занимаемую должность. Я часто слышала, как она плачет во время телефонного разговора с подругой, называя себя никчёмной и неудачницей, из-за того, что снова не получила повышение или прибавку к зарплате. Такие моменты выдавали в ней боль, которой она ни с кем не делилась. А еще они объясняли оказываемое на меня давление. Мама не считала себя достойной и никогда собой не гордилась. И пусть мне были понятны ее предубеждения и страхи, я не собиралась с ними соглашаться.