Перед моей встречей с геше Рабтеном Ринпоче Лосанг Гьяцо отвёл меня к другому ламе, которого он откуда-то знал. Я ходил к нему на учения, которые длились час, и всего два или три дня изучал с ним одну строфу из дюйра– основ диспута. Через два-три дня, по какой-то причине – возможно, потому, что я относился к монастырю Сера Дже, а он был из Дрепунга – он сказал: «Я не могу быть твоим учителем. Иди к геше Рабтену, он из Сера Дже». Он сказал, что геше Рабтен Ринпоче – очень хороший учитель и принесёт мне пользу.

Я также справился у Кхуну Ламы Ринпоче, стоит ли мне считать этого ламу своим гуру. Ринпоче сказал, что обычно хорошо считать такого человека гуру, но, поскольку лама признался, что не может быть моим учителем, он как быдал мне разрешение не относиться к нему как к гуру. Поэтому Ринпоче отметил, что мне не нужно вверять себя ему как благому другу. И вновь Кхуну Лама повторил, что я не должен думать о нём плохо. Благодаря совету Ринпоче я не включил этого ламу в число своих учителей.

Когда я спросил об этом у Кьябдже Чодена Ринпоче, он сказал, что учитель также должен признать тебя своим учеником.

Этот лама был очень добр, познакомив меня с геше Рабтеном Ринпоче, великим тайным йогином. Геше Рабтен был большим учёным, хорошим учителем, нравственно чистым, весьма добрым и благожелательным, и о нём знали во всех монастырях. Кроме того, геше Рабтен Ринпоче обладал несравненной преданностью своим благим друзьям. У геше Рабтена было двое коренных гуру: Его Святейшество Триджанг Ринпоче и лама, который очень заботился о нём в его родном монастыре. Геше Ринпоче был невероятно искусен в руководстве учениками, а также в обучении и красноречии. Всё, что он делал и говорил, в точности соответствовало потребностям и способностям каждого ученика.

Тем, что теперь у меня появился небольшой интерес к медитации, я обязан доброте геше Рабтена Ринпоче, поскольку он был первым гуру, объяснившим мне Дхарму. Так как Геше Ринпоче много говорил о безмятежности, первое, чем я заинтересовался, была практика развития безмятежности.

Впервые я отправился получать учения от геше Рабтена Ринпоче вместе с Лосангом Гьяцо. В качестве подношения мы принесли ему чай в термосе и кое-какие другие вещи. Геше

Ринпоче и множество учеников собрались во дворе одного из зданий. Это был длинный тюремный барак со множеством отверстий для оружейных стволов в стенах и зарешёченными дверьми и окнами, покрытыми колючей проволокой. Двор был тоже не особенно приятным местом. Все стены представляли собой колючую проволоку, так что на них было невозможно опереться, не поранившись. И сиденья всех монахов были тесно соединены между собой, а Геше Ринпоче восседал на высоком сиденье.

Лама Еше сидел внизу, под геше Рабтеном, и на его столике лежала большая стопка текстов. Поскольку я был очень мал и считался «перерожденцем», Лама поднял меня и посадил рядом с Геше-ла. Во время учения Лама иногда смотрел на лицо Геше-ла с великой преданностью. Я видел, что он был чрезвычайно предан Геше Рабтену.

Так я получал учения несколько раз, но у геше Рабтена было много учеников, он был очень занят. Поскольку он был должен преподавать различные предметы монахам разного уровня, включая многих старших монахов, у него почти не было времени проводить со мной индивидуальные занятия. Геше-ла отправил меня к одному из своих учеников, Ген Еше, который блестяще дискутировал и был из той же местности в Тибете, что и Геше Ринпоче. От Ген Еше я впервые услышал о доброте матери – одном из положений семи пунктов причинно-след-ственной взаимосвязи Махаяны.