В этот раз и один, и второй отпускают друг друга, чуть отступают, морщатся оба, будто ненависть друг к другу зашкаливает и ее можно потрогать. Я же делаю глубокий вздох.

– Киара, – зовет Феран, не давая мне возможности сделать выводы и встать на сторону Кроу. – Ты же веришь мне.

– Хватит уже лжи! – Огрызается Кроу.

Но Феран смотрит только на меня.

– Вспомни лес! Вспомни, как я доверил тебе огонь! – Напоминает мне он, а я внезапно цепляюсь за эту мысль.

– Огонь, – хмурюсь, смотрю на Кроу.

Он лишь делает глубокий вздох и прикрывает глаза, отворачивается, будто эта догадка отвечает на вопросы, но ему совсем не нравится. Феран снова вертит головой и пытается вклиниться в наши мысли, которые мы только транслируем, но не озвучиваем. Но Феран не глуп, так что догадывается обо всем быстрее.

– Я невиновен, Киара, – настаивает он. – Я знаю, что это может выглядеть неоднозначно, но мне незачем никого убивать. И ты это знаешь. Наверняка.

– Люди меняются, – зачем-то озвучиваю я, а Феран выглядит так, будто на него мой Тигрис прыгнул и собирался сбить с ног.

– Ты действительно веришь, что я на такое способен? – Он выглядит оскорбленным, а я закусываю губу, не зная, что и думать. – Тогда ответь мне на такой вопрос: если я такой убийца, каким ты меня, очевидно, считаешь, зачем я пришел сейчас? Зачем дал знать, что всё помню? А? В чем мой план? Или ты! (Это он Кроу). Ты же всё знаешь, так ведь? Расскажи, что я замыслил!

– Я не знаю, – резко ответил Кроу. – Тем ты и опасен.

– А давай поговорим о тебе, – тут же парировал Феран. – Все здесь так уверены, что ты невиновен. Но правда ли?

– Заткнись.

– С чего вообще доверять тебе?..

– Хватит! – Вклинилась снова в разговор. – Если мы начнем подозревать друг друга, мы закончим смертоубийством. Это всё бесполезно. С таким же успехом можно сразу записать всех во врагов. Поэтому… либо мы договариваемся и принимаем факт, что нужно доверять хотя бы друг другу, либо ничего не выйдет. У нас всё еще полно работы.

И Кроу, и Феран молчат, оба смотрят на меня решительно, будто согласны, но озвучивать этого никто не хочет. Тогда ведь придется признавать друг друга, а к этому здесь никто не готов.

– Какой план? – Спрашивает Кроу.

Не скажу, что меня это ободрило, поддержало, да и вообще – вся эта ситуация больше раздражала, нежели радовала. Я имею в виду новый поворот времени. Почему я никак не могу разобраться во всем этом?

– Идем к Ректору, – заключаю.

Возражений не последовало.

Молча, мы доходим до кабинета, обнаруживаем, что вообще-то слишком поздно, чтобы застать его здесь. Поэтому идем искать его комнату, что дается нам с трудом. Я только по пути вспоминаю про Сэйджа, обдумываю вариант, стоит ли его посвящать в то, что случилось. Да, он нам многое расскажет, но все его откровения достаточно неоднозначны. Он же молчал, а двух месяцев доверительных отношений между нами уже не было.

Ладно, неважно. Сейчас приоритетнее поговорить с Ректором.

Он встретил нас на пороге своей комнаты с очень неопределенным видом.

– Что-то случилось? – Спросил он, осмотрев нас с ног до головы.

Очевидно же, что адепты не приходят к нему в комнату, на ночь глядя, для того, чтобы просто хихикнуть и убежать в припрыжку.

– Да, – уверенно заявляю, Ректор еще с полсекунды смотрит на нас, а потом впускает внутрь.

Да уж, комната у него большая и просторная, вполне себе можно устраивать чаепития со всеми преподавателями. Мы усаживаемся вокруг столика, Ректор дает нам слово, и первой начинаю рассказывать я. Иногда подключается Кроу, иногда Феран, но в целом больше говорю именно я.