Последний пролет закончился на удивление неожиданно. Замерев у заветной двери, я нащупала ключ в кармане и вставила в скважину. Но он не поворачивался. Крутанула еще раз. Никак. Поддаваться дверь не желала. Попробовала в последний раз. Ноль эмоций. Развернулась, подошла к краю узкой площадки и посмотрела вниз. Виновато пожала плечами.

Иван взъерошил волосы и двинулся к лестнице. Ничего не поделаешь, но нужно было меня выручать. Не прошло и пяти секунд, как я вдруг поняла, почему он не пожелал сразу сопроводить меня.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть. – Раздался его шепот снизу. – Раз. Два. – Раз, два, три, четыре, пять, шесть. – И снова. – Раз. Два.

От растерянности я даже охнула. Хорошо хоть беззвучно. Медленно опустилась и села на последнюю ступеньку. Обхватила постельное белье руками и уставилась вниз. На Ивана.

В глазах застыли слезы. Кто ж знал? Я же не нарочно. Да лучше бы у меня глаза вылезли из орбит от усердия в попытке открыть дверь, чем видеть это. Бездушная болезнь заставляла мужчину подниматься на шесть ступеней вверх, а затем спускаться на две вниз. Еще шесть вверх, еще две вниз. И так далее. Снова и снова.

Пока он добрался до верхней площадки, прошло не меньше двух минут.

– Простите. – Покачала я головой. – Пожалуйста, простите.

Он попробовал рассмеяться. Больше походило на оскал раненого зверя:

– Все нормально.

Мне страшно было вручать ему ключ. Боялась, что уронит. Протянула, он осторожно взял. На удивление, без труда попал в замочную скважину.

– Вот так. – Навалился плечом на железное полотно. – Всем телом.

Точно. Он же предупреждал, что нужно надавить. Вот я балда…

– Спасибо. – Произнесла я, когда дверца передо мной распахнулась.

– Добро пожаловать! – Иван пропустил меня вперед.

От меня не укрылся печальный взгляд, которым он обвел помещение прежде, чем отойти. Заметила также, с какой осторожностью мужчина подобрал сухой кленовый лист, лежавший на полу у самого порога, и с какой нежностью посмотрел на него, поворачивая на свету, зажав между указательным и средним пальцами.

Я отвернулась и сделала шаг внутрь.

Большое помещение. Светлое. Нежилое. Стены обшарпанные, без отделки. Массивные балки выходили из пола и упирались прямо в крышу, устроенную покато.

Я огляделась.

Мелкий песок под ногами, сухая пыль, стоящая в воздухе. Куча хлама, наваленного в углу. Швабра, рядом железный совок. Поодаль тяжелый бежевый матрас, наваленный на стену.

Запах?

Камень, дерево, некоторая затхлость с привкусом необжитости и пустоты. Еще, кажется, ржавчина. Но это скорее от кучи старых вещей в углу. Коробки, ящички, емкости. Даже несколько секций камеры хранения с позабытыми в них ключами.

Выдохнула.

И чердак вдруг отозвался протяжным вздохом. Я улыбнулась.

Живой.

Хотя это было просто эхом. Но, услышав, как он вторит, твердо ощутила, что нашла свое. Очень важно найти в этом мире что-то свое. Пропитаться им, буквально срастись и не отпускать. Именно в таком союзе и рождается настоящая гармония.

Я окинула взглядом просторную комнату, насквозь пропитанную солнечным светом. И вдруг захотелось сделать мягкий аккуратный шаг, встать на носочек, согнуть другую ногу в колене и отвести назад, плавно поднять на нужную высоту. А руки уже сами, словно крылом пронзая воздух, замрут в «округленном» положении – «arrondie». Поэзия движения, танец души, искусство, в котором материалом служит тело.

Балет…

Мечта, которой не суждено было сбыться. Любимое дело, которого меня несправедливо лишили, заперев в отчем доме, ставшем клеткой для птицы, рожденной летать. Все это было сейчас так далеко от меня. Как и сам танец. Точно острое, но почти забытое воспоминание, задвинутое на самую дальнюю полочку сознания.