‒ Как тебя… зовут? ‒ Меня уже порядком стало клонить в сон. Глаза закрывались, а язык еле ворочался в пересохшем рту.

‒ Шаваро. А твое имя-то как?

‒ Джай… мое имя Джай.

‒ Спи, Джай. Отдых ‒ это то, что нужно даже драконам…

6. Глава 5

‒ Вы не представляете, сколько на Борго было возложено обязанностей! ‒ сетовал Адаваль, лежа на перине с бычьим пузырём полным льда на голове. ‒ Я так рад, Рене, что вы с Дитаром вовремя появились во дворце просто не представляешь.

Дитар угрюмо молчал. Если младший брат увидел выгоду в смерти Борго, то сам молодой воин был не рад таким обстоятельствам. Мало ли кто мог знать о том, что в ночь смерти злополучного герцога, именно Дитар находился на вилле управителя Хелегая.

Да и отряд его людей был не так уж незаметен, чтобы совсем не вспомнить о них при более детальном расследовании. Кто-нибудь, нет-нет, да и укажет на вояк, державших путь через город.

И этот мальчишка со шрамом на руке.

Клеймо убийц из клана невозможно было забыть. Он был совсем ребенком, когда человек, выдавший себя за слугу, пробрался в их дом и повесил отца, обставив все, как самоубийство. И словно испарился из покоев, будто там его никогда и не было. Дитар не мог вспомнить лица человека, но хорошо запомнил два рубца на его запястье, пересекающихся подобно двум скрещенным мечам.

Тогда маленькому мальчику никто не поверил. Герцог Ситар Ронгро в то время был обвинен в заговоре против короны и низложен. Самоубийство опального советника императора посчитали самым естественным исходом дела.

Мать Дитара, после того как все имущество было конфисковано, вынуждена была броситься в ноги правителю, моля о пощаде хотя бы для единственного наследника. Мануэла была все еще слишком хороша собой, конечно же, император пощадил отпрыска, наградив благородную донну еще и своим бастардом.

Но, что бы там ни было, монарх заботился о любовнице до конца её дней, и продолжал заботиться о своем внебрачном сыне. Возможно, Август понимал, что законный отпрыск слишком изнежен и избалован, поэтому все свои силы вложил в Рене, бросая того из пламени войн в ледяную воду интриг двора.

Дитара Август ненавидел несмотря на все попытки отстоять первенца, Мануэла не сумела противостоять тому, что старшего ребенка сослали в армейские казармы. Но ничего, сам Дитар не пожалел ни разу. Как бы трудно ему ни приходилось, молодой человек в совершенстве освоил военное дело и стал лучшим командиром имперской охраны.

‒ Я сожалею, ваше императорское величество, ‒ покорно склонил голову Рене перед возлежащим на белых перинах родственником. ‒ Что ваш советник так скоропостижно скончался.

‒ Скончался он! Это же надо, довести дело до того, чтоб его на вилах собственные холопы вынесли! ‒ совсем не величественно хмыкнул Адаваль. ‒ А ещё этот мерзавец начал плести за моей спиной интриги! И против кого?!

Тут он замолчал, выдерживая драматичную паузу. Рене тоже молчал с торжественно спокойной физиономией, надо ведь было поддержать монарха в его стремлении напустить побольше трагизма.

Впрочем, самому Дитару было глубоко наплевать над театральными выходками его императорского величества. По прибытии в столицу Исантии выяснилось, что дела в стране обстоят гораздо хуже, чем можно было бы предположить.

Члены Совета заламывали руки, лебезя перед Рене, который со спокойным торжеством в глазах выслушивал вырисовывающийся перед ним гору государственных дел.

Если раньше бунтовала только горная Карпетрия, с ее вечно недовольными вельможами, то теперь, из-за непомерного налогообложения, стали подниматься и другие провинции. Из-за неурожаев встали и мануфактуры в городе, где синие повязки с ненавистью поглядывали на жирующих купцов и аристократию. В самой столице было неспокойно. Народ явно штормило.