Услышав ее тихое мурлыканье, ощутив вкус ее языка, Мэл неожиданно отпустил ее, сделал шаг назад и подхватил контейнер с угощением. И улыбнулся, ведь он впервые видел Паркер ошеломленной, потерявшей дар речи.

– До встречи, Классные Ножки. – Мэл развернулся, неторопливо вышел из дома, пристегнул контейнер к мотоциклу и, только взлетев в седло и заведя мотор, оглянулся. Паркер все еще стояла в распахнутых дверях. «Потрясающая картинка, – подумал он. – Чуть взъерошенная красотка в деловом костюме на фоне огромного роскошного дома».

Мэл отсалютовал ей на прощание и под рев мощного мотора унесся прочь с ее образом, отпечатавшимся в его мозгу так же, как ее вкус – на его языке.

Паркер отступила, захлопнула дверь и, повернувшись, вздрогнула от неожиданности, увидев в холле Лорел.

– Можно я просто скажу обалдеть?

Паркер растерялась, впервые в жизни не зная, куда девать руки.

– Он… он так внезапно схватил меня.

– Еще бы! И, если не возражаешь, я повторю: обалдеть!

– Он напористый и бесцеремонный, и…

– Очень, очень сексуальный. И заметь, это говорит женщина, безумно влюбленная в твоего брата. А поскольку мне не хватило воспитания, чтобы отвести взгляд и удалиться, я могла бы добавить, что ты от парня не отбивалась.

– Он поймал меня врасплох. Иначе я не доставила бы ему удовольствие.

– Как бы то ни было, он выглядел очень довольным. И знаешь, Паркер? – Лорел подошла к подруге, похлопала ее по руке. – У тебя горят щеки, ты возбуждена и сияешь.

– Я не сияю.

Лорел взяла Паркер за плечи и развернула к огромному зеркалу.

– Так что ты сказала?

Может, ее щеки действительно горели и глаза вроде сияли, однако…

– Это от раздражения.

– Я не стану говорить: ах ты, маленькая лгунья, но, Паркс, держу пари, ты сгораешь от вожделения.

– Ладно, хорошо. Хорошо. Он классно целуется, если предпочитаешь грубость и высокомерие.

– Насколько я видела, ты предпочла.

– Исключительно от неожиданности. И мы ведем глупый разговор ни о чем. Я иду наверх.

– Я тоже. Потому и увидела это «ни о чем».

Девушки отправились наверх вместе. На лестничной площадке перед входом в свое крыло Паркер остановилась.

– Я изобразила неприступность, закуталась в свой плащ «Руки прочь».

– Что?

– Я не идиотка и не слепая. Мэл еще на кухне меня провоцировал. Если честно, он пускается на мелкие провокации при каждой нашей встрече. Да, я смущаюсь, но могу с этим справиться. В общем, когда я его провожала, то предвидела, что у него могут возникнуть кое-какие идеи.

Лорел изумленно распахнула глаза.

– Ты закуталась в «Руки прочь»? Знаменитые доспехи, отпугивающие мужчин всех возрастов, верований и политических убеждений?

– Да.

– Но на Мэла это не подействовало. У него иммунитет. Знаешь, подруга, пожалуй, Мэл – единственный, кого ты не смогла отпугнуть.

– Не смешно.

– Конечно же, смешно. И сексуально.

– Меня не интересуют ни веселье, ни секс с Малкомом Каванафом.

– Паркер, если бы тебя это не интересовало… в какой-то степени, ты смахнула бы его, как пылинку с лацкана. Он… – Лорел попыталась подыскать самое точное слово. – Он тебя интригует.

– Нет. Он… Может быть.

– Я твой друг и поэтому скажу: я рада, что тебя заинтриговал мужчина, тем более мужчина, который мне нравится и который, по моим наблюдениям, также заинтригован тобой.

Паркер дернула плечом:

– Он просто хочет затащить меня в постель.

– Разумеется, он хочет затащить тебя в постель. Но я не согласна со словом «просто».

– Я не собираюсь с ним трахаться. У нас деловые отношения.

– То есть он твой механик?

– Он теперь механик «Брачных обетов» и друг Дела.

– Паркс, твои доводы настолько неубедительны, что, как мне кажется, ты хочешь с ним трахаться и поэтому нервничаешь.