Сердце фавна Анна Осокина
1. Глава 1
Часы показывали почти полночь. Я зевнула и попыталась проморгать противную пелену на глазах – черные газетные строчки беспощадно расплывались. Сделала глоток уже остывшего чая и скривилась. Не люблю такой крепкий, но пришлось заварить два пакетика сразу, чтобы не уснуть.
В дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Рада – журналистка из отдела расследований и по совместительству моя подруга. По крайней мере, из всех коллег она ближе всех к этому статусу.
– Ты что, дежуришь? – сморщилась она.
– Я-то да, – демонстративно помахала газетными полосами, которые мне нужно было прочитать перед отправкой в типографию. – А вот ты что в редакции так долго сидишь?
Рада уже успела надеть легкую джинсовую куртку и, не выпуская сумку из рук, присела на стул напротив меня.
– Текст дописывала, утром кровь из носу сдать надо, иначе редактор меня с потрохами сожрет.
Я лишь ухмыльнулась, опустив взгляд на бумагу.
– Слушай, Ания… – она как-то странно замялась. – Насчет того маньяка…
Снова отложила листы и встревоженно глянула на светловолосую девушку.
– Есть какие-то новости?
– Еще одно убийство, но об этом пока не будут сообщать прессе, мне просто знакомый из полиции звонил, – она покачала головой. – Ты будь осторожнее, пожалуйста. Может, попросишь мужа тебя сегодня забрать?
– Ему рано на работу вставать, такси возьму. Все равно я тут еще часа на два зависну, общественный транспорт уже ходить перестанет, – сперва отмахнулась, а потом прищурилась. – Так, стоп. При чем тут я?
Сонный мозг плохо соображал.
– Понимаешь, появилась новая информация…
– Рада, прошу тебя, не томи, я слишком устала.
Журналистка на одном дыхании выпалила:
– Все три жертвы за последние полгода перенесли операцию по пересадке органов.
У меня чуть сбилось дыхание. Нервничать точно не стоит. Постаралась унять расшалившееся сердце. Ведь именно этот орган я получила полгода назад от донора. Неосознанно дотронулась до груди, где под блузкой находился еще довольно яркий рубец, как бы защищая драгоценность.
У меня был врожденный порок сердца. Еще в детстве сделали несколько операций, благодаря которым я смогла жить как нормальный человек. Ходила в школу, поступила в университет, вышла замуж, устроилась работать в крупную газету специальным корреспондентом, где и трудилась вот уже восемь лет. Но около года назад состояние резко ухудшилось, даже пришлось взять безвременный отпуск. Я не знала, смогу ли вернуться на любимую работу или до конца дней останусь прикована к кровати.
И этот конец мог наступить для меня очень скоро. Страшно было осознавать, что день ото дня мне все тяжелее совершать обыденные вещи: подниматься с постели, есть, ходить в ванную комнату, читать… Страшно умирать, когда тебе еще нет и тридцати. Но я до последнего ждала и надеялась получить новое сердце. И оно появилось, а вместе с ним пришла надежда на новую жизнь.
Я сделала глубокий вдох, чтобы снизить пульс.
– Что на этот раз? – облизала пересохшие губы.
– Легкое. Убийца вырезал и забрал правое легкое.
Я прикрыла веки и чуть покачала головой. Третья жертва за две недели. У первых двух судмедэксперты не досчитались почек, которые, как теперь выясняется, появились в телах жертв не так давно. За несколько месяцев до смерти.
– И когда они собираются объявить об этом общественности? – я уже немного оправилась от первоначального шока и, сделав еще глоток противного чая, снова посмотрела на подругу.
Та пожала плечами.
– Боятся, что поднимется паника, но долго полиция все равно это замалчивать не сможет. От кого-то да просочится в интернет. Просто будь осторожна, ладно? – она положила ладонь на тыльную сторону моей и чуть сжала.
Я улыбнулась уголками губ:
– Я всегда осторожна, ты же знаешь.
Коллега зевнула и поднялась.
– Увидимся утром!
– Ага, – дурашливо вытянула язык я.
Дежурства по номеру выпадали нечасто, примерно два раза в месяц, но, как бы долго мы ни засиживались на рабочем месте накануне вечером или, как сейчас, ночью, следующий рабочий день все равно начинался ровно в девять утра. Так что, даже если я закончу в ближайшие два часа, доеду домой на такси, на сон остается не больше пяти часов. В лучшем случае.
Я вздохнула и снова обратила все внимание на газетные заголовки, особенно тщательно нужно проверить их, чтобы нигде не закралось ошибок, неточностей и неблагозвучия. Какое-то время тишину кабинета нарушало лишь тихое шуршание кулеров рабочего компьютера да мое еле слышное бормотание себе под нос.
Я старалась не думать о загадочном убийце, но почему-то так некстати пришло осознание того, что я осталась одна на весь этаж. Даже специально выглянула и прошлась по коридору. Хотя он и оставался освещен, но ни в одном из кабинетов коллег света не было. К тому здесь царила гробовая тишина. Отдел верстки, куда мне требовалось занести проверенные газетные полосы, располагался этажом вышел.
Слегка размяв ноги, я снова принялась за работу. Где-то далеко хлопнула дверь. Я встрепенулась. Кто тут может ходить в такое время? Сердце вновь предательски заколотилась. Показалось, что я слышу тихие шаги. Сглотнула вставший в горле ком. Звуки становились все ближе. Я поняла, что уже не успеваю добежать до двери и запереться изнутри. Схватила со стола первый попавшийся более или менее тяжелый предмет – дырокол.
Ручка двери беззвучно опустилась…
***
– Дежуришь? – на пороге стоял и бодро улыбался наш охранник, совсем еще парнишка, светловолосый с такими невыразительными серыми глазами, что еще чуть-чуть – и те сливались бы цветом с белком.
– Нитос! Ты меня напугал! – я шумно выдохнула и опустила дырокол на столешницу. Руки немного дрожали. Из-за этого маньяка я становлюсь параноиком. Нужно позвонить доктору, пусть выпишет мне какое-нибудь легкое успокоительное.
– Прости, – добродушно развел руками он. – Выключи свет на этаже, пожалуйста, как закончишь, чтобы я уже сюда не понимался больше.
– Ладно, – выдавила из себя дежурную улыбку.
Через полчаса я дочитала все нужные полосы, отнесла их в отдел верстки и с чувством выполненного долга покинула редакцию. Пока ждала такси, болтала все с тем же Нитосом, который дежурил на входе всю ночь. Все-таки рядом с ним было не страшно.
Когда я тихо открыла дверь квартиры, экран смартфона показывал два тридцать ночи. Или это уже можно считать утром? Сил хватило только на то, чтобы умыться и почистить зубы. Даже душ решила оставить на утро. Разделась и залезла под одеяло, чмокнув в лоб сонного мужа.
Он лишь перевернулся на другой бок, одним глазом глянув время на фитнес-браслете.
– Ты поздно, – пробормотал Алес, уткнувшись носом в подушку.
– Ага, спи.
Через полминуты его дыхание вновь выровнялось, а я, несмотря на дикую усталость, все не могла уснуть. Лежала, глядя в темный потолок, на котором то и дело мелькали светлые блики от проезжающих где-то там, внизу, на улице машин. Веки не хотели смыкаться. В голову лезли мысли о текстах, которые я писала вчера, о людях, с которыми нужно поговорить завтра, и больше всего – о неизвестном маньяке, который вырезает человеческие органы. Сейчас, в уютной темноте квартиры, я чувствовала себя в безопасности.
Но каковы причины таких поступков? Почему он делает это? Психическое отклонение? Убийства как месть кому-то? Сублимация? Ответы на эти вопросы я не находила.
Телефон мужа, который лежал здесь же, на матрасе, ожил. И хотя он стоял на беззвучном режиме, комнату неярко осветил экран. Я покачала головой. Снова смотрел что-то на ночьда так и уснул, не поставив гаджет на зарядку. А ведь утром будет злиться, что на весь день останется без связи. Я вздохнула и взяла телефон, чтобы отнести к розетке.
В глаза невольно бросилось пришедшее так не вовремя сообщение от некой Ивонны, отображавшееся на заблокированном экране: «Уже скучаю». Поджала губы, но отнесла смартфон к столу и подключила к зарядке. Я не первый день догадывалась, что у него кто-то есть. Почему-то подтверждение предположений вовсе меня не тронули. Между нами уже давно не было сильных чувств. Любила ли я мужа? Не знаю даже, как и ответить.
Мне было удобно с ним: греть холодные ноги о его теплое тело, засыпая рядом, встречаться с общими друзьями, ездить вместе на отдых, ходить в кино. И еще десятки мелочей, которые не принято делать в одиночку. И, конечно же, секс. Не слишком горячий, иногда даже какой-то пресный. Однако мы уже на сто процентов изучили тела друг друга. Знали, что кому нравится. Где нужно поцеловать или погладить, чтобы доставить удовольствие. Близость больше напоминала хорошо выученный спектакль, который проходил каждый раз по одному и тому же сценарию. Все роли распределены, актеры знают, чего друг от друга ожидать. Нет, я никогда не играла, всегда искренне наслаждаясь этим занятием, но все это было далеко не главным в наших отношениях.
А вот любви как таковой я к Алесу не испытывала. Наверное, за восемь лет совместной жизни мы столкнулись с тем, что называют бытом. И меня это в общем-то устраивало. Я уже не девочка, чтобы сгорать от страсти или терять голову от влюбленности. Мне гораздо важнее журналистика, книги, от которых ломились шкафы в нашей съемной квартирке, ну и, что греха таить, работа над романом, который я писала вот уже несколько лет и втайне мечтала когда-нибудь издать.
