Дверь открывается без стука. Из-за охватывающего ее гнева Стеффи позволяет себе посильнее ударить по D. К своему невольному восторгу, она обнаруживает, что это звучит как слэп[18]. Однако в комнату входит не Эдуардо Эррера.

– Папа вне себя от злости, – говорит Джулия, прислонившись к стене. – Потому что ты хочешь поехать в Карлстад с этим чуваком.

Стеффи вздыхает и снова бьет по басу, чтобы сделать слэп; звук эхом разносится по комнате.

– Это даже не парень.

– Я знаю. Это что-то отвратительное. Папа, избегая подробностей, говорит про «этого человека».

Джулия точь-в-точь имитирует произношение папы. Звучит забавно, и Стеффи почти улыбается.

– Это даже никакой не ботаник. Это просто старичок.

– Вот – вот, и это же еще ужаснее. Скажи, ты ведь знаешь, что однажды Фанни чуть не изнасиловали?

Нет, Стеффи не знала об этом.

– В любом случае не Альвар, – говорит она.

– Откуда тебе знать? Ты же не знаешь, чем все закончится, если будешь вести себя так и дальше.

– Он очень стар, постарше наших бабушки и дедушки. Он живет в «Сольхеме» и слушает свой граммофон. Вот почему.

Джулия приподнимает брови. Выражение ее лица делается скептическим и удивленным одновременно.

– В «Сольхеме»?

Стеффи кивает и закрывает глаза, не обращая внимания на то, что только что «сдала» Альвара. А Джулия громко смеется – ничего себе, сестричка тусуется в доме престарелых! Когда она уходит, Стеффи снова репетирует слэп. Лучше всего он звучит на Е, но она пробует и на других струнах.

Через две минуты в дверь стучат. В семье Эррера никогда не будет покоя. Входит папа с задумчивым лицом.

– Этот человек … – говорит он. – Джулия сказала, что он пенсионер?

– Мгм.

– Из «Сольхема»? Совсем старый?

Стеффи проводит пальцами по струнам, не играя.

– Насколько я знаю, ему было семнадцать в сорок втором году.

Папа кивает, подсчитывая возраст в уме. Потом садится рядом с ней и похлопывает по гитаре.

– Я все неправильно понял, – говорит он совсем другим тоном. – Но все же я не понимаю, как ты оказалась в «Сольхеме»? Разве ты не слишком молода для всего этого?

Он подмигивает ей. Папа всегда отпускает неудачные шуточки, хотя Эдвин все еще думает, что они смешные.

– Я просто развита не по годам, – говорит Стеффи. – Вот меня и поместили туда.

Папа смеется и взъерошивает ей волосы.

– Стефанита. Могу ли я поговорить с этим загадочным человеком? Тогда посмотрим.

Стеффи улыбается, когда он встает, и тут же начинает переходить от A, D, E и снова к D.

Прежде чем закрыть дверь, папа оборачивается.

– Можешь поблагодарить свою сестру.

Когда Стеффи и ее отец приходят в дом престарелых, Альвар не открывает им дверь. Стеффи стучит снова, чуть посильнее, на случай если он спит. Но дверь закрыта, и через замочную скважину не слышен джаз.

Папа смотрит на нее.

– Может, нам поискать медсестру?

Стеффи тоже так думает.

– Есть тут одна добрая…

– Только одна?

– А еще может случиться, что мы встретимся со Свеа… Эта Свеа немного не того.

Стеффи строит подходящую гримасу, а папа понимающе кивает:

– Ты знаешь это место.

– Ну, немного…

Первая медсестра, которую они встречают, не самая доброжелательная в представлении Стеффи. Но на этот раз женщина улыбается и протягивает руку папе. Когда они спрашивают об Альваре, она указывает им на столовую.

– Но он ничего не говорил о визите, – настораживается она, и папа отвечает, что Альвар мог об этом просто забыть.

– Да, тут такое случается, – кивает медсестра, и папа смеется.

Они находят Альвара в углу столовой. Он сидит за столом в компании старушек, но, увидев Стеффи, сразу встает, как если бы она была очень важным гостем. И тут старушка в сером, сидящая к ним спиной, оборачивается и протягивает в сторону Стеффи костлявый палец, искривленный подагрой.