- Ты что-то хотела, Рамина? - поинтересовалась я под пристальным взглядом виконта.

Та, по-прежнему не поднимая глаз, пробормотала слова извинения и удалилась.

- Где Диларион? - спросила я виконта, стоило камеристке скрыться из виду. - Что вы с ним сделали?!

- С вашим питомцем все в порядке, - сообщил де Жерон.

Мне не понравился его несколько неуверенный тон, отчего спросила более решительно, чем следовало:

- Вы, должно быть, забыли о своем обещании, что могу взять Дилариона с собой, и что с ним ничего не случиться, и вообще, большой беды не будет, потому что магического питомца нельзя назвать магией в чистом виде?! Вы обещали! Вы сами сказали, что мне лишь надо прятать его!
- Я никогда и ни о чем не забываю, миледи, - процедил виконт, растягивая слова. - Должно быть, это у вас проблемы с памятью. Да, я разрешил вам взять с собой нетопыря. Но я говорил, его надо прятать. А прятать, леди, это немного не то, чем занимался ваш Диларион на пристани, когда жег напавших на вас караварцев!

- Ах, вот как? - возмутилась я. - Теперь я виновата в том, что на нас напали? Или Диларион, в том, что бросился защищать меня, а не прятаться в шляпной коробке?

Виконт сдул со лба выбившуюся прядь и процедил холодно.

- Возможно.

- Что… - пролепетала я. - Что вы сказали?!

- Что слышали, миледи, - отчеканил он. - Каждый из законов Черной Пустоши оправдан. Каждый закон, каждое правило, каждая традиция этой земли написаны кровью, Элизабет. Человеческой кровью. И если есть запрет на магию, настолько суровый, что за него карают смертью, может, не стоило поить нетопыря кровью, готовясь к высадке на берег, зная, что кровь, употребленная магическим существом, способствует резкому выбросу магической энергии?!

Я захлопала ресницами, закусив губу. От неожиданности и справедливости обвинений пропустила мимо ушей чересчур глубокую осведомленность виконта в магических реалиях.

- Я… Я… Это не я, это кок, Морской Бык, он хотел порадовать дракончика… -  проговорила я сбивчиво. - Я виновата, я не доглядела… Но я была не в себе. Это путешествие, призрак, бессонная ночь, я готовилась к высадке на берег и была такая рассеянная…

- Ваша рассеянность обходится слишком дорого, леди, - сообщил виконт. - Может, пример с вашим же нетопырем чему-нибудь вас научит.

Я покачнулась, но виконт не сдвинулся с места, чтобы поддержать меня, пришлось облокотиться о мраморную колонну.

- Виконт, - чувствуя, что голос дрожит от слез, пробормотала я. - Я чувствую, Диларион там, за дверью… Ему страшно… И мне страшно, виконт. Пожалуйста, уговорите принца помиловать его, прошу вас! Неужели у вас нет ни капли сострадания ко мне?

Чертыхнувшись, виконт развернулся и скрылся за дверью, из которой вышел несколько минут назад, оставив меня в одиночестве.

Я зажала ладонью рот, чтобы никто не услышал моих рыданий, стараясь не думать о том, что вот-вот лишусь Дилариона, последнюю нить, соединяющую с Авароном, королевством, ставшем мне родиной.

Мимо прошли две горничные в длинных черных платьях с белоснежными манжетами и передниками, в накрахмаленных чепцах. Одна из девушек несет щетки для пыли, другая сложенную в несколько раз ткань. Увидев меня, обе присели в приветствии и склонили головы, прежде, чем двинуться дальше. Несмотря на то, что застали невесту принца в слезах, их лица остались отстраненными и подобострастными.

Наконец, дверь снова открылась, на этот раз выпустив виконта.

Увидев в его руках шляпную коробку, я не смогла сдержать возглас облегчения, а рыдания возобновились с утроенной силой.

Из закрывающейся двери послышался глухой, едва различимый стон, но я решила, что это несмазанные петли или сквозняк.