Тоном истинной скорбящей со Смутного переулка Аварона мистрис Одли произнесла:

- Можно ли спасти миледи, господин Вискольд?

Лекарь вскинул брови и с плохо скрываемым превосходством в голосе процедил:

- Я постараюсь сделать все от меня зависящее...

Я закатила глаза, а камеристки забегали вокруг, ахая и причитая, выполняя наказы лекаря - открыть окно и впустить свежий воздух в опочивальню, зажечь благовонные курильницы с ароматом лаванды и иланг-иланга, чтобы очистить пространство, а также разбрызгать в воздухе несколько капель розового эфирного масла.

После таких советов по лечению вывихнутой лодыжки я ожидала от лекаря чего угодно. Но, к моему облегчению, он споро наложил компресс, который на глазах снял отек и насухо растер ногу фланелевой тряпицей, щедро посыпанной голубоватой пудрой.

Когда я осторожно пошевелила пальцами, брови подскочили на лоб от удивления, если бы не видела манипуляций лекаря, решила бы, что меня вылечили магией.

Господин Вискольд по-мальчишески подмигнул мне и прошептал:

- Вся эта суета для этих ваших наседок, миледи. Женщины Черной Пустоши суеверны, им нужна особая атмосфера, чтобы преподнести чудо.

Я понимающе улыбнулась лекарю и, прежде, чем он покинул мои покои, попросила:

- Теперь вам следует оказать всю посильную помощь несчастному арестованному магу, господин Вискольд.

Брови лекаря тут же сошлись на переносице, он процедил:

- Магу, миледи? Ни за что.

- Вы спорите со мной, милорд? - уточнила я.

- Нет, что вы, - тут же замешкался господин Вискольд, - просто не понимаю вашего великодушия. Действия этого, как вы выразились, несчастного, едва не стоили жизней всем нам, а вы ратуете за его лечение? Должно быть, я вас не так понял.

- Вы правильно меня поняли, господин Вискольд, - отчеканила я. - И это не ратование, а приказ. Думаю, вы знаете разницу. Я лично проверю состояние арестованного завтра и, если замечу, что вы сделали не все возможное, сообщу об этом своему будущему мужу.

- Его высочество не осудит меня за то, что отказался лечить мага, - оторопело хлопая глазами, сказал лекарь.

- Но когда узнает, что вы не выполнили приказ его невесты, вряд ли будет доволен, - с нажимом сказала я.

После этих слов лекарь, склонившись в поклоне, произнес:

- Как будет угодно вашей милости.

- Мистрис Одли, - позвала я камеристку, которая итак не сводила с меня глаз. - Я хочу, чтобы вы лично проследили, чтобы заключенного разместили в человеческих условиях, и чтобы до суда он ни в чем не нуждался.

- Миледи, - прошептала та с обреченным выражением лица.

- После можете быть свободны, - отрезала я. - Остальные могут отдыхать уже сейчас.

Не дожидаясь пока девушки скроются за дверью, я откинулась на подушки, которые знакомо пискнули под моим весом.

Из-под них выбрался выспавшийся дракончик и умильно причмокнул, перебираясь мне на грудь. Посмотрев на меня осуждающе, мол, почему так долго оставила меня одного, Диларион свернулся на груди клубочком, как самая обычная кошка, и сонно засопел. Под мерное пыхтение дракончика веки сами собой сомкнулись и навалилась темнота.

Сон был глубоким, но беспокойным. Снилось, как мага, которого тащат к помосту, где должно произойти сожжение, избивают палками. Я пытаюсь его защитить, но толпа с лицами господина Вискольда не пускает меня к несчастному. Они кричат, потрясают кулаками, и лишь с появлением Дилариона, который неожиданно стал огромным могучим драконом, изрыгающим пламя, толпа отдает мага...

Проснулась от того, что кто-то настойчиво лижет мне щеку и недовольно ворчит. Когда открыла глаза, строгая мордочка дракончика застыла у самого носа. Пришлось скосить глаза, чтобы его разглядеть.