Мистрис Одли нахмурилась и произнесла категоричным тоном:
- Ни в коем случае, миледи.
- Ни в коем случае, миледи! - стройным мелодичным хором поддержали ее девушки.
- Это еще почему? - удивилась я.
- После вхождения в священные воды Съакса вам нельзя касаться воды до восхода солнца.
Я застонала, стараясь не высказать вслух все, что думаю о местных ритуалах. Но все же быстро взяла себя в руки и запрыгала по направлению к опочивальне.
- Я надеюсь, омовение на восходе предстоит совершать не в водах Съакса? - попыталась я пошутить, - мне кажется, я выкупалась там более, чем достаточно.
Девушки заахали, не оценив шутки, а лицо у мистрис Одли стало таким виноватым, что я, опираясь о стену, застонала на этот раз в голос.
- Вы хотите сказать, что.... - протянула я, а мистрис Одли развела руками.
- Таковы традиции Черной Пустоши, леди, - пояснила она, словно оправдываясь. - На восходе вам надлежит снова попросить благословения Черной Пустоши.
Словно не видя выражения моего лица, камеристка услужливо перечислила:
- Для всех страждущих, миледи, и для тех, кто в пути, и для тех, кого одолели недуги...
- Почему бы вам не предупредить меня заранее, - пробормотала я. - Я бы попросила благоденствия для всех разом....
- Но миледи, - начала мистрис Одли, но я раздраженно махнула на камеристку, вынуждая ту замолчать.
- Все-все. На сегодня все, - решительно заявила я и попрыгала к своему ложу.
Камеристки, и старшая, и младшие, устремились за мной, как выводок цыплят за курицей-наседкой.
Отвергнув помощь, я кое-как забралась на ложе и, когда уселась поудобнее, попросила:
- Будьте добры, подайте ужин прямо сюда. Но сначала теплой воды с медом и лимоном. Очень хочется пить...
Лица девушек вытянулись, мистрис Одли отвела взгляд, а Рамина принялась ковырять носком туфли пол.
- Меня еще и не покормят? - уточнила я тоном, не предвещавшим никому ничего хорошего.
- Традиции Черной Пустоши таковы, что вам надлежит соблюдать пост до следующего омовения в водах... – сказала старшая камеристка.
- Съакса, - усталым тоном закончила я за мистрис Одли.
Та смиренно кивнула и, следуя ее примеру, закивали все девушки, приседая в книксенах.
Я скрипнула зубами, чтобы не сказать, что действительно думаю о местных традициях, когда вошла Лана, и, выйдя вперед, присела в глубоком книксене.
- Может ли лекарь войти и осмотреть вашу ногу, миледи? - спросила Лана, не поднимая глаз.
Я поджала ноги к себе, обтягивая подол рубашки, и осторожно выставила вперед поврежденную ступню. Лодыжка распухла и покраснела, но истинным зрением серьезных повреждений не заметила. Если бы была в Авароне, нога пришла бы в норму по щелчку пальцев. Но учитывая, что здесь магия под запретом, а на восходе вновь предстоит шествие к Съаксу, поняла, что следует довериться местному лекарю.
- Конечно, он может войти, - сказала я Лане, которая ожидала моего ответа в книксене.
Прежде чем впустить лекаря, меня укутали в несколько покрывал, замотав чуть не до бровей, так, что открытыми остались лишь злополучная лодыжка и кисти рук.
Лекарь, который оказался высоким сухощавым мужчиной с вытянутым, чуть лошадиным лицом, бегло осмотрел лодыжку и важно изрек:
- Вывих.
Я сдержанно кивнула, чуть было не сообщив, что итак знаю, что вывих, когда Рамина вышла вперед и, присев, затараторила:
- Для нас нет ничего важнее, чем здоровье миледи. Здоровье миледи - это благоденствие всей Черной Пустоши. Немедленно и как можно быстрее поставьте нашу леди на ноги, а не то...
Я поморщилась, но к счастью, мистрис Одли быстро отправила Рамину за спину, наградив таким взглядом, что та осеклась на полуслове.