– В данный момент, да. А что еще меня может волновать? – Дила удивленно приподняла брови.

– Дила-ханым, вы попали в сложную ситуацию, вынуждены скрываться, – Мехмет напомнил ей о разговоре с Османом-агой.

– А, это? – она беспечно помахала рукой. – По-моему, я вышла из сложной ситуации. Кому же придет в голову искать меня в этом… – Дила огляделась, – музее. Мне очень жаль свой домик, я очень хочу вернуться, но тут я в безопасности. Ну…в относительной.

– Вы в безопасности, уверяю.

Мехмет поспешил успокоить Дилу, но сам, между тем, нервничал. Он чувствовал приближение той беды, о которой думал после появления девушки в доме, и она, беда, была близка как никогда. Все дело в поведении хозяев!

Дворецкий знал каждого из них: характер, привычки, предпочтения, расписание, размер обуви и одежды, количество прививок и болезней, перенесенных каждым из семьи. Разумеется, он мог предугадать и их реакцию на события и людей, но вот сегодня удивился и немало. Осман-ага улыбался впервые за очень долгое время, Ферхат ругался, Ферит вновь обрел свою мальчишескую веселость, которую тщательно скрывал при старших, Фуат при взгляде на гостью, старательно прятал горячий блеск в глазах, Архан-бей и тот повел себя, мягко говоря, непривычно: попытался успокоить Дилу, а такого за главой холдинга Бояджи не водилось.

– Мехмет-бей, я что-то не так сказала? – девушка остановилась и смотрела вопросительно. – Вы обиделись, что назвала дом музеем? Ой, простите. Он очень красивый, просто я не привыкла к таким… – она мучительно подбирала слово, – площадям, – Дила помолчала немного: – И вазам.

Они шли через холл, и теперь остановились рядом с тем местом, которое украшали ненавистные Мехмету сосуды.

Дворецкий посмотрел на Дилу, на вазы и неожиданно для себя высказался:

– Если вас это успокоит, я сам не могу к ним привыкнуть. А они здесь уже очень давно.

– Большие какие… – она бродила вокруг «страшилищ». – Интересно, для чего они? Цветы в них утонут, – помолчав немного, Дила склонилась к широкому горлышку напольной вазы, постучала по ней перламутровым ноготком, а потом крикнула в нее; ваза отозвалась гулким «У».

Пока Мехмет приходил в себя после выходки гостьи, та заговорила:

– Красивый звук. Это особая керамика, редкая. В древности такую использовали для хранения ароматических масел. Она не пористая и очень долго держит температуру определенного градуса. Я не была уверена до конца, потому и крикнула. Мехмет-бей, не думайте, что я сошла с ума.

– Ни в коем случае, Дила-ханым, – солгал дворецкий. – Вы увлекаетесь керамикой? – Мехмет пошел к лестнице.

– Скорее ароматическими маслами, – Дила послушно шагала за дворецким.

– Вам нравятся духи? – Мехмет добрался до второго этажа и теперь повернул в долгий и просторный коридор, ведущий к личным апартаментам хозяев.

– Запахи, Мехмет-бей. – В тот момент Дила остановилась и облегченно выдохнула: – Похоже на дом. Точнее, на отель.

– Дом перестроили около пяти лет тому назад. Теперь здесь уютно, – Мехмет почему-то хотел убедить Дилу, что тут ей будет комфортно.

– Уютно? – она шла, разглядывая широчайший коридор, картины на стенах и двери в апартаменты. – Да, конечно. – Она спохватилась, видимо, не желая обижать его, Мехмета.

Дворецкий снова оценил запоздалую деликатность гостьи.

– Спальни по всему коридору. Первая Османа-аги, за ним – Архан-бея, следующая будет вашей, Дила-ханым. Эту комнату оставили для бывшей жены Архан-бея, матери братьев Бояджи. Она не появляется в особняке. Справа от вашей – спальная Ферхат-бея, затем Фуата и Ферита.

– Очень удобно, – Дила хохотнула. – Все строго по порядку.