– Не волнуйся, госпожа хоть и строга, но справедлива, – напутствовала меня Лавана перед выходом из хижины. Она больше всех впечатлилась заботой горгоны. А вот Манува такой наивностью не страдала и только качала головой, впрочем не пытаясь разубедить легковерную подругу.

– Ты, главное, держись уверенно, правда на твоей стороне, что бы кто там ни говорил. И не бойся, в этом Лави права, не будет госпожа тебе вредить, не после того, как потратила столько сил на твоё излечение. Будем надеяться, что всё обернётся к лучшему, может наконец-то твои таланты оценят и переведут из простой прислуги в ученицы.

Ага, переведут, что-то я в этом сильно сомневалась. Не после того, как меня обвинили в воровстве. Тем более это бывшая владелица тела умела вышивать и рукодельничать, мне же до её уровня мастерства как до Китая раком.

Нет, с какого конца вдевать нитку в иголку, я знала и даже что-то там пыталась мастерить в своё время, но быстро поняла, что это не моё, и забросила.

Так что становиться ученицей мне никак нельзя было, иначе как объяснять свою резкую криворукость?

М-да, слова Манувы заставили понервничать. Верит она, а я вот не могла.

В отличие от остальных я прекрасно помнила, по чьей указке меня изначально покалечили.

В общем-то, неудивительно, что это волновало только меня. Наверняка всё списали на исчезнувшую в тот же день Горду, чтобы, не дай боги, даже тень не упала на кристальную репутацию госпожи.

Кстати, о Горде. Она действительно ненавидела бедняжку, в чьё тело не знаю какими силами меня запихнуло. От одного вида улыбающейся девушки у Горды буквально сносило крышу. И только её спутница жизни Даквана с трудом, но всё-таки удерживала ту от полного безумия.

Не то чтобы она за меня заступалась, нет. Она тоже считала меня бесполезной дохлятиной, зря топчущей благословенную землю странного и жестокого мира Лагарто. Но всё же в отличие от Горды понимала, что портить имущество госпожи Аргавы не менее опасно, чем ночной рейд у горного провала. И никакие боевые заслуги не спасут от господского гнева.

А всё дело в том, что я была дочерью женщины, когда-то предавшей её любовь. И один мой вид напоминал Горде о предательстве. А ещё она винила меня в смерти моей мамы. Бедняжка умерла родами, не дав даже шанса на месть спятившей Горде. Вот я и стала для этой полоумной сосредоточием и стимулятором болезненной ненависти.

Ещё и внешность «подкачала» слишком уж личиком я походила на матушку, и чем старше становилась, тем сильнее было сходство.

Я даже подумать боялась, какие мысли помимо ненависти бродили в голове этой чокнутой. Ведь не зря госпожа тогда в пыточной говорила о ревности.

Конечно, о существовании однополых отношений я и в своём мире слышала, но, когда это касается тебя лично, становится очень не по себе. Нет, я не осуждала, но и к себе никогда бы примерять не стала. Хотя во владениях госпожи Аргавы такое считалось нормой.

А как иначе,  если мужчины и женщины существовали в разных государствах и встречались на нейтральной территории только для того, чтобы зачать потомство и не оказаться на грани вымирания? Да и то для этого дела не каждая девушка подходила. Будущих «жриц любви» отбирали ещё в младенчестве и отправляли на обучение к госпоже Аргаве.

И я даже было подумала, что меня так старательно выхаживали именно с целью выдать за жрицу. Но позже успокоилась, стоило узнать, что я никак не подхожу под критерии местной красоты и ценности как женщины.

Мало того, что тощая и слабая, так ещё и без признаков божественного благословения в виде зеленоватых чешуек, длинного змеиного языка, раздваивающегося на конце, или хотя бы заострённых верхних клыков с тонкими бороздками для яда.