Мы сплелись как две лианы. Неистовство страсти подхватило нас, опьянило, лишило воли и разума. Я задыхалась в горячке экстаза и, должно быть, стонала на весь дворец, ликуя и распадаясь на искрящиеся осколки наслаждения. 

Простыни, одеяла, подушки - всё пропиталось влагой и разлетелось по спальне или сбилось в бесформенный ком в изножье кровати. Измученные разлукой, утомленные многочасовым любовным марафоном, мы насытились и наконец впали в некое подобие сна далеко за полночь. 

***

На рассвете что-то меня пробудило. На подземном уровне ожидаемо не было окон, а в спальне - даже часов. И тем не менее, я точно знала: над Пустыми землями восходит солнце. Наполненное негой тело сыто потянулось, и я с наслаждением зевнула, выгибаясь и поднимая над головой руки. Проснулся Лаэрн и тут же сгреб меня в охапку. Смуглые длинные пальцы вскользь пробежались по ребрам и я, как маленькая девочка, вздрогнула и захихикала. 

- Щекотно, - оттолкнула шутливо. 

Лаэрн примирительно погладил меня по изгибу талии и поцеловал в обнаженное плечо.  

- Знаешь, это так удивительно. Я чувствую, как встает солнце и разгорается рассвет. Никогда не замечала за собой подобного. Кстати, а как у вас называется дневное светило?

- Точно так же - Солнце.

- А Луна?

- Луна, - ответил Лаэрн. - По большому счету, Инмир и Земля - зеркальные близнецы. Вот только один мир соткан из Чар, а второй их почти лишен. Да и очень многое на разных этапах развития фейцы переняли от людей. В том числе, и некоторые названия. Правда, карта звездного неба у нас совсем другая. 

Кивнув с умным видом, я решила продолжить свои расспросы. Раз сам Арканум был не против поболтать, то следовало ловить момент. К тому же, нам всё ещё нужно было прояснить один щекотливый момент. 

- Что ты решила насчёт короля? - словно у нас одни мысли на двоих, вдруг прямо в лоб спросил Лаэрн. 

Прежде чем отвечать, внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, не набирает ли снова обороты недавно угасшая ревность. 

- Несколько часов назад ты сказал, что иногда сиды вынуждены подчиняться диктату Чар, - я тяжело вздохнула. - Боюсь, что это как раз наш случай. Не только с Замфиром… И хотя у меня совсем нет желания быть живой игрушкой в невидимых руках разумной магии, и я даже готова попытать счастья где-нибудь спрятаться, укрыться от бесконечной череды мужчин и проблем, всё же что-то подсказывает: сколько ни бегай, случившегося не отменить. Как любит приговаривать бабушка: «Судьба - она и за печкой найдет».

- Твоя бабушка права. Только не судьба, а Чары. Ты помнишь пророчество? 

Он знал, что да, но видимо, хотел обратить моё внимание на какую-то очередную деталь. Самое интересное, такова была судьба всех значимых предсказаний. Единожды услышанные, они раз и навсегда врезались в память того, для кого были произнесены. Даже если звучали как откровенная белиберда, или отличались внушительным размером. 

Я кивнула, предчувствуя, что сейчас будет сказано что-то очень значимое. 

Вместо этого, Лаэрн процитировал странный стих дядюшки Мунка и, словно к чему-то меня подталкивая, повторил последнюю строфу:

- Веди к рассвету свой народ. 

- Это самая дурацкая часть предсказания, - пожала плечами в недоумении и, подняв свалившуюся на пол подушку, устроилась поудобнее. 

- О каком народе может быть речь? Я же не библейский Моисей, который сорок лет водил народ Израиля по пустыне. Кстати, воды там тоже были, - сослалась я на ещё одну из строчек пророчества, так перекроившего всю мою жизнь. - Блин, точно, получается я Моисей!

Пошутила и сама же засмеялась. Лаэрн лишь приподнял густую темную бровь. Видимо, слышать о героях христианских историй ему раньше никогда не приходилось.