Польна не знала, как долго Келси промывали мозги. После похорон она несколько месяцев изучала его аккаунты в соцсетях, пытаясь выловить конкретных людей, склонивших его к трансмутации. Но они слишком хорошо шифровались.

Тогда Польна начала войну. Свою личную войну. И распространилась она не только на пропагандирующих мутацию, но и на сентиентов в целом.

Отправив в рот две таблетки мелатонина, Польна на мгновение подумала о том, а не опасно ли мешать их с алкоголем? Что если расслабление ее тела окажется непростительно глубоким? Польна представила, как останавливается во сне ее дыхание, и как наутро Валентайн находит ее мертвое тело. Щеки Польны до сих пор покрыты румянцем – возможно, кровь еще не успеет остыть… Устоит ли он от соблазна сделать маленький надкус?

Или может быть, к ней заявится Джакоби? Решит помириться, будет полчаса тарабанить в дверь, а затем попросту выломает ее? Найдет ее изящное, бездыханное тело (в этот момент Польна подумала о том, что стоит надеть красивое нижнее белье), вызовет консьержа или сам вынесет ее из номера на руках. Что он почувствует в этот момент? Выдадут ли ему нового журналиста в случае ее смерти?

Польна переоделась, устроилась в кровати. Но сон никак не шел.

Телевизор в номере работал исключительно на пониженной яркости, никакого голубого свечения. Полистав каналы, Польна остановилась на выпуске новостей без комментариев. Шел репортаж с Земли-4, прямо из зоны боевых действий.

Вот сентиенты бегут друг за другом через карстовые разломы в горном хребте. Стайка дронов, что следует за ними, показывает происходящее то со стороны их спин, то взмывая вверх, над головами сентиентов. Дроны оснащены линзами ночного видения; в противном случае марш-бросок в темноте превратился бы для обычного зрителя в бесформенную черно-серую картинку на экране.

Польна замечает, что один из сентиентов ранен: он чуть отстал, прихрамывает на левую ногу. Ее сердце невольно замирает. Почему? Раньше она никогда не чувствовала ничего подобного! Мир сентиентов был для Польны вначале чуждой, а затем ненавистной реальностью, так что же изменилось за эти два дня?

Ясно что – она познакомилась с Джакоби. С этим выскочкой, наглым типом, который плевать хотел на общественные нормы. И все же, теперь Польна имела представления о том, что сентиенты – такие же живые существа, как и люди. Способные страдать, ощущать разочарование и обиду, интерес и симпатию.

Отстающий сентиент упал на одно колено, и сердце Польны болезненно сжалось. Она вдруг подумала о том, что сейчас взвод уйдет дальше, уйдет без него, но нет – двое из колонны остановились, чтобы поднять бойца.

«Запрещено бросать товарищей на поле боя, во время операций и любых перемещений», – так гласил Кодекс сентиентов.

Сентиенты подхватили упавшего: один за руки, другой за ноги (по другому в узком ущелье было бы не пройти), и поспешили догнать остальных. В эту минуту изображение несколько раз дрогнуло, как от землетрясения или – что вероятнее – сильного взрыва.

Польна нажала на кнопку выключения. Какое-то время сидела перед погасшим экраном, тяжело дыша и прислушиваясь к тому, как безумно колотится ее сердце. Интересно, смотрит ли Джакоби эти репортажи? Что он чувствует в тот момент, когда его товарищам угрожает опасность?

Разумеется, на Земле-4 параллельно воевало несколько тысяч сентиентов и вероятность того, что по телевизору покажут именно его взвод, была ничтожно мала. И все же, Польна подумала: а что почувствует она сама, если увидит Джакоби вот так, на экране? Измученного долгим маршем, страдающего от ран?