Мне банда разбойников перед светлым взором короля ни к чему. Всё должно быть прилично и респектабельно. Один сеньор, поругался с другим, всё честь по чести, прилично. А поругался хороший сеньор (это я) с плохом (это он), потому что за честь короны и короля радел, что бы доходы никто от казны не утаивал и не мошенничал.

– А, вот ещё что, тащите что из явств поприличнее и вино не забудьте, столы в главной зале накрыть, короля как никак ждём.

И дождались таки, в аккурат к вечеру, как и обещал сеньор Годон, мною лично пленённый (что бы никаких нареканий от короля не было), и мною лично посаженный в отдельный погреб.

И поговорили мы с королём, с глазу на глаз ибо только высокородные дворяне, не раз и не два доказавшие свою верность короне, удостоины такой привелегии.

– Сукин ты сын, да как ты посмел!?

– Никак нет Ваше высочество, моя мать была высокородной дворянкой, Вашей троюродной тётей кстати.

– А, ну, да, припоминаю. Но как ты мог, не по этикету брать два замка подряд, без нашего милостливого соблаговоления.

– Дык, Ваше высочество, налицо была государственная измена и я как верноподданный, счёл своим долгом вмешаться.

– Измена говоришь? Не перегибай палку сеньор Ирон, сеньор Годон, такой же верноподданный короны как и ты. Оба Вы хороши короче. Так что возвращай ему оба замка, проси прощения, и я обратно поеду.

– Несомненно Ваше высочество, но только я доходов от королевской козны не утаивал (ну, как все дворяне в общем), и фальшивых денег не чеканил.

– А он утаивал?

В глазах короля, до сих пор лениво ведшего светскую беседу, наконец то возник неподдельный интерес.

– И много утаивал и чеканил?

Лицо короля побагровело, впрочем только слегка, и задумчивый вид сменился гримасой недовольства и нетерпения.

– Выкладывай.

– Мотыль бумаги и печатные формы!

И я выложил и расписал как надо, да так расписал и подмазал, что король обещал мне оставить оба замка, рудники и прочие земли сеньора Годона в вечное и неделимое пользование. Впрочем, так скоро и просто дела у нас в королевстве не делаются, должен же он выслушать вторую сторону. Так что я не сомневался, контрибуцию мне сильно урежут.

– Ну, пусть сеньор Годон придёт, а ты погуляй пока....

О чём они общались, не могу сказать, но крики были слышны явно чаще, чем во время нашего разговора. Да и сама беседа протекала быстрее. Крики смолкли, мольбы были почти не слышны, но я не сомневался, что сеньор Годон слёзно молит короля о снисхождении, упирая на прошлые заслуги. Пусть умоляет, лишь бы многого не выпросил.

Наконец король свернул аудиенцию и вся знать, что прибыла с ним, я, сеньор Годон, бледный, но достаточно бодрый, отправились за стол. Король произнёс тост, дворяне произносили тосты, пили, закусывали, затем, как положено по этикету король начал речь.

Я опускаю витиеватые и пышные фразы, а так же прочую пургу, про незыблемость и могущество короны, привожу только заключительную, самую короткую часть речи.

– …а посему, мы наше Величество, даём слово, что не далее как перед праздником освещения (читай через десять дней), пожалуем сеньора Ирона за заслуги перед короной (читай за лесть и взятки), титулом графа и оставим ему во владение, старый замок сеньора Годона, прилегающие к нему угодья и (тут король слегка замялся), половину пая на владение железным и серебряным (вот это новость и плохая и хорошая сразу) рудниками. Хау, я всё сказал.

В целом неплохо, жаль, что железа только половину, зато неожиданно серебро само приплыло в руки. Кто бы знал, что сеньор Годон такой зажиточный дворянин, давно бы напали.

Выпили ещё по одной и король стал собираться, а когда ещё возвращаться в резиденцию как не поздним утром. Да и мне было пора, а посему, пожав друг другу руки, мы с сеньором Годоном поспешили расстаться.