Два дня он провел в пагубной нерешительности и наконец, призвав на помощь всю свою волю, пошел вверх. То был день весеннего равноденствия. В северных землях Сармонтазары справляли Новый год.

Врата Хуммера, казалось, не обращали на непрошеного гостя никакого внимания. Герфегест, вспомнив все, о чем наспех предупреждал его Нисоред, распластался перед Вратами на животе, выбросив руки вперед.

«Это совершенно необходимо», – предупредил просвещенный чернокнижник. Затем, выждав положенное время, которое показалось ему самой вечностью, Герфегест принялся декламировать мудреные заклинания.

Это было Истинное Наречие Хуммера. Им владел северянин Элиен, повергший темное владычество Октанга Урайна. На нем отдавал приказания своим птицечеловекам со странным названием «кутах» и сам Октанг Урайн.

Истинное Наречие Хуммера наверняка доступно и Шету окс Лагину, в прошлом – названому брату Элиена, а ныне – Сиятельному князю Варана. Наречием Хуммера владел Хранитель Шара Леворго, а с ним и другие диофериды.

Но тогда Герфегест еще не знал этих людей или скорее нелюдей. Более того, Герфегест, распластавшийся перед Вратами и больше всего радевший о том, чтобы унять дрожь в голосе, не знал, на каком языке он сейчас обращается к Вратам. Тогда Наречие Хуммера говорило ему не больше шелеста тростника.

Наконец Четыре Заклинания были произнесены полностью и Герфегест притих в истощающем ожидании.

Ждать ему пришлось очень долго. Лишь спустя две недели он пришел в себя и осознал, что под его ногами – земля Сармонтазары, что он – Герфегест Конгетлар и что жизнь, как это ни странно, продолжается.

Врата Хуммера пропустили его. Но, как и предупреждал Нисоред, они лишили его памяти. Разумеется, не всей. Но лишь тех ее сокровищ, что приглянулись Стражу Врат.

Герфегест не был магом. Путь Ветра еще не был пройден им до конца. Тогда он был всего лишь двадцатилетним отпрыском проклятого Дома. Несмотря на знание тайных искусств своего Дома, он был наивен и простодушен. Но Врата Хуммера лишили его памяти, а вместе с нею и простодушия. И вот об этом Герфегесту никогда не приходилось жалеть.

Герфегест поднялся на ноги и оглянулся. Врата Хуммера по-прежнему были затворены. Но если прежде за ними скрывалась для него неведомая, дикая Сармонтазара, то отныне Врата служили ему непреодолимой преградой к возвращению в Алустрал – нестерпимо родной, нестерпимо ненавистный.

За поясом Герфегеста обнаружился пергаментный свиток. Он с недоумением развернул его. Пергамент был девственно чист.

Было совершенно очевидно, что чернила никогда не касались его на совесть выделанной поверхности. Герфегест посмотрел на другую сторону. Там, внизу, словно бы выжженные огненным перстом, чернели всего два слова: «Семя Ветра». И все.

Он – человек, он – Герфегест Конгетлар, он – в Сармонтазаре. Это ему было ясно. Что такое «Семя Ветра», он не знал. Но то, что его надо найти, не вызывало никаких сомнений. В этом отныне заключался смысл его довольно-таки бессмысленной жизни.

Так четырнадцать лет назад в Сармонтазаре появился человек по имени Герфегест. Он искал знание о себе. И единственным ключом к этому знанию было Семя Ветра.

Горхла принес в палатку добрые вести. Дорога свободна, погода обещает быть доброй и съестные припасы, оставленные ими на пути в Сармонтазару, целы и невредимы.

Наутро они начали восхождение.

Герфегест дивился выносливости Киммерин, в чьем хрупком на вид теле, казалось, были скрыты неисчерпаемые запасы силы. Свирепый резкий ветер пронизывал насквозь их одежды, и даже видавший виды Герфегест, чья морозоустойчивость питала завистливые россказни сармонтазарских горцев о его причастности к колдовству, чувствовал себя прескверно. Но Киммерин, казалось, все было нипочем.