В голове тут же рождается картина нашего примирения с Колей. Как все проблемы остаются в прошлом и мы едем отдыхать. Муж давно обещал свозить нас с Игорьком в теплые страны. За время супружеской жизни мы мало где выбирались, работа не позволяла. Но вот теперь, все будет иначе, мы начнем ценить каждое мгновение.

- На землю приземлись. Открой глаза на правду, - смотрит на меня с едва заметной жалостью.

Мне слишком хорошо знаком этот взгляд. Так на меня смотрели люди, когда я, свернувшись калачиком, спала в кустах. Некоторые даже пару копеек бросали. Но они тут же забывали обо мне и спокойно шли по своим делам. Но теперь я не нуждаюсь в его жалости. У меня есть семья, и мы выдержим это испытание.

- Скоро я буду дома, - отвечаю уверенно.

Стараюсь не думать о месте, в которое меня везут. Так проще сохранять спокойствие. У меня была не простая жизнь, но я никогда не переступала закон. Всегда жила по совести, даже если несколько дней не ела, взять чужое – табу.

- Нет у тебя шансов. Статья серьезная. Якушенко тебе это с рук не спустит. Тут даже деньги не помогут, - достает из кармана носовой платок и вытирает нос.

- Почему вы постоянно меня пугаете этим Якушенко?

- Ты где живешь? Раз не знаешь фамилию самого влиятельного человека в городе?! – чихает. – Ему, по сути, и принадлежит тут все. Без его ведома никакие серьезные дела не делаются.

- Будьте здоровы, - говорю на автомате.

- Я-то буду, - кряхтит. – А вот ты… скажи спасибо, что еще дышишь.

От этих слов становится жутко холодно. Я все еще не просохла после ванной. Обнимаю себя руками. Противный голос нашептывает на ухо: «А ведь Коля тебе даже куртку не предложил!». Отгораживаюсь от этих мыслей. Он растерялся. Надо верить в своего мужчину. Я ведь именно его выбрала.

Полицейский привозит меня в участок. Запах безнадежности и взгляды правоохранителей, заинтересованные, злорадные. Понимаю, они меня узнали. Год назад в прессе и интернете обо мне очень много писали. А теперь я оказалась в казенных стенах, есть повод посплетничать. Стараюсь не обращать на это внимания.

Пока меня оформляют, у краснолицего звонит мобильный. Он снимает трубку. Меняется в лице. Разговор длится недолго. Кладет трубку и смотрит на меня как на приговоренную к казни.

- Все… приехала, - вздыхает и уходит дальше по коридору.

Меня ведут в камеру. Хочется кричать, умолять, меня отпустить. Доказать, что я ничего плохого не сделала. Что у меня маленький сыночек дома, который очень ждет маму. Но понимаю, им все равно. А многие даже рады моему горю.

Дверь камеры захлопывается за моей спиной. Меня встречают две взлохмаченные женщины.

- Ну что будем знакомиться, мокрая курица, - потирают руки.

- Добрый день, - выдавливаю из себя улыбку. – Я Ирина.

Как вести себя с этими женщинами, понятия не имею. Они на меня так смотрят, будто съесть готовы.

Сама камера навевает ужас. Маленькая клетка с облупившейся краской, плесень и сырость. Две двухъярусных металлических кровати.

Женщины хранят молчание, а я маленькими шагами пробираюсь к кровати. Хочется забиться в дальний угол и пересидеть этот кошмар.

- Занято, - вздрагиваю от охрипшего голоса.

- Хорошо. А где свободно?- спрашиваю миролюбиво.

- Там, - очень худая и высокая женщина указывает мне на самый дальний конец камеры, откуда по потолку стекает вода.

- Так какая кровать свободна? Простите, не совсем вас поняла, - уточняю дрожащим голосом.

- Для тебя все заняты, - скалится, показывая гнилые, черные зубы.

- Но… кровати же четыре… а нас трое… - слабо возражаю.

По бешеному взгляду женщин вижу, что им доставляет удовольствие издеваться надо мной. А что я могу сделать? Пожаловаться? Так кто меня слушать будет? У меня нет прав… Я тут совсем одна…