А меня разлучили с Игорьком. Каждая минута без сына – наказание. Что там издевательства сокамерниц, если материнское сердце разрывается от боли?

Как же жду вестей от Коленьки! Он все уладит! Еще немного и я буду дома. Только эти мысли помогают выстоять. Стою в неизменном углу, холодная вода монотонно капает на голову, думаю о своей семье. Выживаю. И все еще верю, что не могут посадить за решетку невиновного человека! Так не должно быть! Есть в этом мире справедливость!

Утром за мной приходит охранник. Не Павел, к сожалению. Бородатый, огромный, неразговорчивый мужчина. Жаль, от Павла я хотя бы чувствовала небольшое человеческое сочувствие. В этих стенах оно необходимо, как глоток воздуха.

Новый охранник ведет меня незнакомым мрачным коридором. Мы спускаемся вниз. Запах плесени забивается в нос. Царит полумрак. Стены серые, мрачные, почерневшие. Страх опутывает, будто цепями. Мы спускаемся еще ниже. Охранник открывает передо мной двери крошечной камеры. Толкает в спину. Решетка закрывается.

Я тут одна! Неужели, больше не увижу этих ужасных женщин?! Камера ужасно холодная, тут только туалет, железная кровать. Но я могу прилечь, больше не надо стоять ночами напролет, больше у меня не отберут еду! Ложусь на ледяную кровать, без матраса, простыни, одеяла. И пусть это жутко неудобно, но я безумно рада даже этому. Верю, что это первый знак к свету. Коленька постарался, и меня перевели в одиночную камеру. Все будет хорошо, моя надежда крепнет.

А уж когда мне приносят еду, и никто у меня ее не забирает, даже дышится свободней. Ем слипшуюся кашу, черствый хлеб, и мне кажется, ничего вкуснее я с роду не ела. Запиваю остывшим чаем без сахара, и чувствую, как ко мне возвращаются силы.

- Я смотрю, ты тут уже обустроилась, - меня охватило такое блаженство, что появление Виолетты по ту сторону решетки, оказывается полнейшей неожиданностью.

- Добрый день! Да тут намного лучше! Спасибо вам! Это ведь вы с Коленькой постарались? – подхожу ближе, улыбаюсь своей спасительнице.

- Бережем твою шкурку, - неприятно скалится. И смотрит на меня иначе, ехидно, злобно.

Что-то тут не так? Нехорошее предчувствие пробирается в душу.

- А когда я смогу выйти? Как продвигается мое дело? – спрашиваю охрипшим голосом.

- Никогда, - и заливается диким хохотом.

- Что значит никогда? – хватаюсь за прутья решетки.

- Забудь слово свобода. Для тебя его больше не существует, - впивается в меня взглядом, режет, кромсает.

- Но… есть же деньги. Я все подписала… - все еще пытаюсь, найти логическое объяснение. Цепляюсь за свои иллюзии, чтобы не видеть, не осознавать жуткую правду. – Вы обещали…

- Ты просто сделала мне подарок. Вознаградила за годы мучений с тобой, - из темного угла коридора выходит Коля, глаза блестят, лицо довольное. Обнимает Виолетту и целует ее в губы.

Нет, это гораздо больше, чем поцелуй. Сколько знаю Колю, никогда его таким не видела. Он искоса поглядывает на меня, нежно гладит Виолетту по щеке. Сколько чувственности в каждом действии. Боль… нет… это уже не боль, это огромный ком страданий, что как лавина в одночасье обрушивается на меня. Мне не выбраться… Но как? Я раздавлена, уничтожена.

Смотрю, как мой любимый мужчина растаптывает все, во что я верила, чем жила эти годы. На моих глазах рушится жизнь, мечты, желания… Остается только эта проклятая стены клетка.

Как долго он с ней? Когда задумал меня обокрасть? Да, только сейчас с моих глаз спадает розовая пелена, и я вижу вживую страшную картину предательства. А любил ли он меня когда-то? Нет. Он никогда меня не целовал ТАК. Сейчас я отчетливо понимаю, что стала пешкой в какой-то жуткой игре.