. Однако Т. М.Калинина, анализируя терминологию арабского автора, считает, что девушка, хотя и не являлась рабыней, не была и свободной в полном смысле этого слова44. Она подчеркивает, что Ибн Фадлан называет эту девушку «джарийа», что в переводе с арабского обозначает «невольница», «наложница», «прислуга», в то время как умерший часто именуется её «господином». По мнению Т.М.Калининой, термин «джарийа» аналогичен древнерусскому «девка», использовавшемуся для обозначения дворовых служанок, которые выполняли различную работу по дому, но в случае чего, могли быть и проданы.

По мнению А. Стальсберг, подтверждением того, что девушка, согласившаяся сопровождать умершего руса в загробном мире, не была его законной вдовой, является значительная доля парных захоронений среди скандинавских погребений на территории Древней Руси45. Маловероятно, что оба супруга во всех случаях, как в сказке, «жили долго и счастливо, и умерли в один день». Скорее всего, вместе с мужем хоронили убитую наложницу. Тем более что в некоторых случаях выявлены погребения, где мужчина похоронен с двумя женщинами, и тут уж речь совершенно точно не о законных жёнах46. Да и социальный статус знатных женщин в Скандинавии и на Руси был весьма высок (свидетельство тому мы находим, к примеру, в договорах русских князей с греками, о которых мы поговорим чуть ниже), чтобы вот так запросто в расцвете лет всходить на костёр, пусть даже и горячо любимого мужа.

Как бы то ни было, но добрая воля девушки заканчивалась для нее со вступлением на палубу погребальной ладьи. Для достижения загробного счастья мужчине нужна была женщина, и он её получал, несмотря на сопротивление «невесты». После последнего совокупления с шестью родственниками умершего в его присутствии, девушку клали рядом с телом «супруга» и умерщвляли. Вся эта церемония заглушалась шумом, ибо, когда девушка вошла в шалаш на ладье, «мужи начали ударять палками по щитам, чтобы не был слышен звук её крика, впоследствии чего обеспокоились бы другие девушки и перестали бы стремиться к смерти вместе со своими господами»47. Вот и ещё одно подтверждение тому, что для достижения загробного счастья мужчина не был так уж необходим женщине, как она ему. Хотя формально он считался «господином», а она – «рабой».

Результаты археологических раскопок подтверждают свидетельства восточных авторов о существенной роли женщины для достижения мужчиной благополучия в мире ином. Так, парные захоронения выявлены во всех крупных древнерусских некрополях: в Гнёздово (до 15% всех изученных погребений)48 и в некрополе древнего Киева (погребение №120, вблизи Десятинной церкви, камерные погребения на Старокиевской горе, которые могут быть отнесены к периоду IX – X вв., и др.)49, в Чернигове (например, курганы Гульбище и Безымянный, отнесенные Б.А.Рыбаковым к началу – 1-й половине Х века, а также курган Черная могила, содержавший погребения двух воинов и женщины, датируемый не ранее середины Х века)50 и неподалёку расположенной Шестовице (в том числе курган Х, где П.И.Смоличевым найдено парное погребение, в котором мужчина, помещённый в камеру в сидячем положении, левой рукой обнимал женщину)51, в Тимерево Ярославской области (например, курганы 100 и 348)52, а также в Кветуни Брянской области (в кургане №6 мужчина захоронен с женщиной и молодой девушкой)53.

Наблюдение Ибн Фадлана о том, что девушка, согласившаяся стать избранницей умершего руса, «украшает свою голову и саму себя разного рода украшениями и платьями» также абсолютно справедливо. Погребальный набор свидетельствует, что женщину перед сожжением на костре наряжали не меньше, чем невесту на свадьбу. К примеру, в парном погребении у деревни Вахрушино Ленинградской области (курган CXVI, раскопки Н.Е.Бранденбурга) обнаружены, кроме прочего, овальная фибула с обрывком цепочки, бронзовый игольник, подвески-уточки, костяной гребень, браслеты, обломки перстня и подвесок, фрагмент проволочной гривны, обрывки цепочек, многочисленные пастовые, сердоликовые и хрустальные бусы