— Ты знаешь про адвоката?

Миша кивает и снова заводит двигатель. Мы выезжаем на дорогу, продолжая движение в сторону Москвы.

— У тебя нет никакой деловой встречи сегодня, да?

— Нету.

— Ты знаешь, куда я еду, и до сих пор не повернул обратно?

— В этом нет смысла. Ни в чем уже давно нет смысла. Хочешь консультацию по бракоразводному процессу? Можешь хоть сотню посетить, реальность, в которой мы живем, от этого все равно не изменится.

10. Глава 10

Не изменится…

Пока я стараюсь переварить сказанное Мишей, у него звонит телефон.

Князев хмурится и будто нехотя отвечает на звонок. Буквально первые две секунды слышу папин голос, но муж, судя по всему, уменьшает громкость.

— В Москву еду. Какая разница? Я в курсе уже. Это не та потеря, о которой вообще стоит говорить.

Не без интереса слушаю то, что говорит Князев. У них там какие-то проблемы? Конфликт? Что вообще сейчас происходит между Князевым и моим отцом? Они все еще союзники или уже враги?

Я никогда особо не лезла во все это бизнес-болото, но будет лукавством не отметить, что еще год назад Миша не дерзил папе. Не ставил его мнение под сомнение — вот так открыто, по крайней мере…

— Значит, так было нужно. Вам не нравится, вы и не мелькайте я тут при чем? У вас паранойя. Сказал же, заеду, как будет время.

Миша отключается первым и бросает телефон на свое сиденье, продолжая как ни в чем не бывало вести машину. Меня в это время, конечно же, так и подмывает позлорадствовать или выдать какую-нибудь глупую шутку.

— Проблемы? — все же спрашиваю. Даже миролюбиво, можно сказать.

— Никаких.

— Где ты мелькал? — пересаживаюсь, делая упор на левое бедро, чтобы смотреть прямо на мужа.

— В новостях.

— Точно. Мы с Марком видели. Он порадовался, когда тебя увидел. Это было не согласовано с папой, судя по всему?

— Он уже давно не в том положении, чтобы с ним что-то согласовывали.

Миша бросает на меня слегка раздраженный взгляд, мол, как я могла такое ляпнуть и усомниться в нем? Его сиятельство в бешенстве просто.

Я пока не знаю, что делать с информацией о Владе, да и надо ли что-то делать. Но вот Мишины слова о реальности, которая не изменится, что бы мы сейчас ни делали, все еще тревожат и не выходят из головы.

Между папой и мужем точно что-то происходит. Это открытый конфликт?

Отец говорил про два года. Что изменится за два года? Почему я смогу развестись по их прошествии?

— А раньше? Когда ты только на мне женился, согласовывал? — уточняю шепотом, но Миша слышит. Знаю, что слышит.

— У тебя сегодня хорошее настроение на поболтать?

— Ты первый начал, — пожимаю плечами, — вон, листочками тут махал. Про Влада зачем-то вспомнил. Так что я имею право задавать вопросы.

— Раньше ты свой мозг этим не напрягала.

— Придурок, — шиплю и тут же отворачиваюсь к окошку.

Лучше уж и правда молчать, чем слушать оскорбления в свой адрес.

Будто я не в курсе, что Князев всегда считал меня недалекой. За два дня до свадьбы, когда в нашем доме проходила помолвка, я слышала разговор Миши с кем-то из его друзей. Он с усмешкой говорил о том, что моська у меня смазливая и ему хоть в чем-то повезло. Потому что вместо мозга у этой избалованной девки ветер по черепной коробке гуляет.

Я тогда даже разозлиться не смогла и как-то обозначить, что я все слышу, потому что злость и так была моим перманентным состоянием.

Я ему не нравилась. Он мне тоже. Первый год мы вечно друг другу грубили. Иногда вообще без повода.

Моя жизнь его не интересовала. Он прекрасно вел свою — разгульную, а потом мы разыгрывали идеальную семью на публике. Было тошно.

Но его отстраненность давала мне мнимое чувство свободы. В какой-то момент я настолько им прониклась, что решила сбежать. Чем все закончилось, понятно без объяснений, раз мы все еще вместе…