Бабушка Лиза научила бабушку Клару делать настойки, наливки. После того как умер дедушка Миша, она частенько наполняла стакан вишнёвой наливкой, и зимой, если на улице была пурга, непогода, сбивавшая её с ног, садилась на веранде, летом, осенью – в саду. Вино она закусывала сухим печеньем, размачивая его в наливке.

Бутыли исчезали с подоконников, как кегли в боулинге, в которые попадал мяч. Иногда она что-то мурлыкала себе под нос. Говорила что-то невнятное, даже если её ни о чём не спрашивали.

Бабушка спилась. Нет, она не стала алкоголичкой. От стакана, или двух, или даже трёх вишнёвки алкоголиком не становятся, и тем не менее…

Осенний день. Начало ноября. Моросит мелкий дождь, покрывая серебристым бисером бабушкино лицо, руки. Не успевшие слететь листья, начавшие чернеть по краям, образуют странные контуры – китайские иероглифы или послания из других миров. Бабушка Клара сидит в саду на мокрой скамейке. Стакан с вишнёвкой бросает бордовые блики на дерево стола. Бабушка сидит неподвижно. На голову и на плечи осень набрасывает шаль из мокрых листьев.

Умерла она внезапно. Потеряла сознание и больше в себя не приходила.

Нетта Юдкевич. Масло на холсте. 2004–2006 годы. «Когда Мир был Черно-Белым»

Мои дедушка и бабушка со стороны мамы родились в начале двадцатого века в том же местечке, что и Левинштейны. Все братья и сёстры прадедушки – Наума Ланского – вместе с родителями и детьми эмигрировали в Америку перед Первой мировой войной. На Украине остался только мой прадедушка с супругой и тремя детьми. Решения уезжать или не уезжать, покидать Украину или нет, иногда принимались в силу непонятных и неубедительных причин. Кто-то не хотел покидать могилы праотцов, другие не могли договориться со сватами; многие просто боялись взойти на корабль, чтобы пересечь Атлантический океан, так как наслушались всяких басен о потонувших кораблях и о неизвестной стране Америке, где буйствуют страшные индейцы.

Евреи из местечек и деревень не отличались особой образованностью; умели читать на идише, и на том спасибо. Что такое океан и где находится Атлантический, они не имели никакого понятия. Большинство не знало, что Земля круглая. Но по слухам точно знали, что корабль может утонуть. Мысли о штормах и о бурях останавливали их, как это ни смешно, от эмиграции в Америку, которая одних привлекала баснями, придуманными ещё испанскими конкистадорами, о стране Эльдорадо, других пугала страшными сказками об индейцах и бандитах, такими же правдивыми, как и первые.

Гораздо позже, в Израиле, куда приехал известный американский мафиози Меер Ланский просить убежища, скрываясь от американского правосудия, я дразнила маму, что это наверняка её дядя. Фамилия Ланский не такая уж распространенная среди евреев, и, наверное, следует с ним связаться, поддержать дядюшку. Мама злилась, обижалась и утверждала, что в их семье не могло быть преступников.

Неважно, каковы были истинные причины, но мои прадедушка и прабабушка Ланские остались в Сквире. Семья Ланских для тех времён считалась маленькой – две дочери и сын. Старшую дочь выдали замуж за васильковского парня, и в течение трёх лет с хвостиком она родила четверых детей.

Средней, шестнадцатилетней Лизе, искали сватовство, но не очень рьяно. Она выдалась маленькой, худенькой, выглядела скорее лет на двенадцать, чем на шестнадцать. Родители считали, что девушка ещё успеет выйти замуж, пусть ещё подрастёт, окрепнет. Куда торопиться с заботами о детях, о муже, домашнем хозяйстве? Успеет.

У Ланских подрастал ещё один сын, Меер, но он совсем ещё был ребёнком.