Действительно, войско кыргызов смотрелось жалкой кучкой всадников, которая выступила против натиска мощного селевого потока, на который в точности походило кангайское войско по меркам военных знатоков Конурбая.

– Быстро сотрем с лица земли! – Чандаяк смеялся громче всех.

– Может быть, предложим им сдаться, – подсказал Акыяр Конурбаю.

– Дело говоришь, – быстро согласился Конурбай.

Ему очень хотелось быстрее оказаться в ханской ставке кыргызов. По его мнению, кыргызы должны были сдаться или бежать, видя во много раз превосходящие силы противника. Оглядевшись по сторонам, Конурбай определился с переговорщиками. Это старец Бороончу и богатырша Оронгу, которые были знакомы с некоторыми богатырями кыргызов.

– Ба-ака-ай!!! Ба-ака-ай!!!

Громким криком они звали Бакая и приближались к войску Кюлчоро. Впереди ехал Бороончу с белым платком.

– Посланники от Конурбая, – объяснил Сарыкан молодому богатырю и посоветовал: – Поговори с ними.

По совету Сарыкана Калык и его помощник вынудили посланников спешиться с коней и далее последовать до Кюлчоро пешими.

– Будьте здоровы, богатыри! – Бороончу поздоровался с поклоном, но с веселым видом.

Кюлчоро почувствовал, что посланники решили поиздеваться над кыргызским войском.

– Будьте здоровы! – Кюлчоро ответил на приветствие и спросил: – С чем пришли?

Кюлчоро посадил их рядом перед собой. Сам тоже спешился и подошел к ним поближе.

– Мы хотели поговорить с Бакаем, – сказал Бороончу. – Мы его хорошо знали.

– Он прибудет через несколько дней, – сказал им Кюлчоро. – Говорите вашу просьбу. Если она имеется у вас.

– Конурбай жалеет ваших людей, – сказал Бороончу, широко улыбаясь. – Поэтому предлагает вам сдаться.

– Почему он пожалел вдруг наших людей? – удивился Кюлчоро.

– Ему кажется, что ваши люди будут полностью уничтожены кангайским войском, – сказал Бороончу. – Жалеет, что ваш народ исчезнет с лица земли.

– А вашего народа ему не жалко? – спросил Кюлчоро. – Ведь он тоже будет уничтожен войной.

– Частично, да. Жалеет, конечно, – ответил Бороончу. – Прежде всего, он жалеет о том, что останется и без рабов.

– Вас лично он жалеет или нет? – спросил у них Кюлчоро.

– А что ему нас жалеть? – удивилась старуха Оронгу. – Мы посланники.

– А это мы сами посмотрим, – Кюлчоро одним взмахом сабли Жойкума снес голову посланнику Бороончу.

– Калык! – Кюлчоро обратился к ханзаде. – Передай Конурбаю голову старца через старуху.

Калык насадил голову Бороончу на шест и передал в руки Оронгу. Проводил ее до передних частей вражеского войска.

– Когда-нибудь расскажешь, – сказал в напутствие старухе Калык, – как Конурбай пожалел своего посланника.

Через некоторое время враг пришел в движение. Передовые части крупного войска начали перестраиваться для удара по центру войска Кюлчоро.

– Впере-ед!!!

Кюлчоро рванулся на Суркоене к врагу, чтобы опередить его нападение. За ним одновременно последовали Сарыкан и Калык со своими джигитами. Набег бурутов на войско кангайцев был неожиданным для Конурбая. Не успел он перестроить боевой порядок своего войска для обороны. Кюлчоро направил скакуна вбок, чтобы обогнуть передний строй вражеского войска. Он в одной руке крутил саблю Жойкума, а другой размахивал луновидным топором. Один за другим падали жайсаны от ударов сабли и топора Кюлчоро точно по шее каждого встречного. Следом за ним Калык работал палицей, а Сарыкан колол врагов копьем. Войско кыргызов из числа эштеков и аргынов врезалось во вражеские ряды как нож в масло. Шаимбет пытался повторить действия Кюлчоро точь-в-точь, но по своим возможностям. У него во многом получалось изящнее, чем у Кюлчоро. Всюду были слышны ругань и проклятия. Полилась кровь ручьями из ран аскеров и жайсанов. Падали люди и животные. Кто замертво, а кто – теряя сознание от полученной раны. Кто-то отчаянно кричал от боли, плакал от потери близких людей, а кто-то смотрел на происходящее без участия, обезумевшими глазами. Копились трупы людей и животных, не было возможности ступить ногой на землю. Она была вся покрыта безжизненными телами. Аскеры устали нападать на врага. Их руки уже отказывались поднимать оружие. Кроме того, скакуны под седлами аскеров тоже сбавляли прыть, падала их резвость, замедлялся галоп. Кюлчоро развернул своего скакуна, трубя войску отход в место, откуда был устроен внезапный набег на врага.