Бакай остался доволен ответом Сарыкана.

– Я хотел тебя попросить об одном деле, – Бакай огляделся по сторонам.

– Говорите, Бакай ава, – Сарыкан приготовился слушать просьбу Бакая.

– Необходимо вести постоянное наблюдение на всех подступах к нашим землям, – сказал Бакай. – Вот, решил поручить тебе такое дело.

– Хорошо, Бакай ава, – согласился Сарыкан. – Считайте, теперь мои глаза станут вашими.

– Спасибо, Сарыкан, – сказал Бакай. – Привлеки к своей работе и людей мастера Болекбая тоже…

Сарыкан кивнул. Бакай повернул своего Кекчолока к низовьям земель Торт-Куль, на встречу с Семетеем. Сарыкан задумался, смотря ему вслед…

«Вот он, человек, который постоянно проявляет заботу о единстве кыргызов», – думал он. Сарыкан был наслышан об его стремлениях с малых лет. Когда Бакаю было всего шестнадцать, он отыскал в землях Алтая самого Манаса, встретился с одиннадцатилетним богатырем, чтобы ковать дальнейшую судьбу изгнанного из своих земель народа. Он промчался на коне сотни тысяч чакырымов, чтобы подготовить свой народ к объединению. Сарыкан покачал головой, удивляясь чрезмерным возможностям живой легенды. Это он, Бакай, сотворил Манаса для своего народа. Надо с честью исполнять народную волю, ибо волю Бакая все люди воспринимали как народную…

«Не переживай, Бакай ава», – Сарыкан мысленно дал обещание и почувствовал, что оно исходит изнутри, из сердца. Ему вспомнились годы работы углежогом в лесах Гюль-Токой Кулешена, по воле двоюродного брата Атемира. Приготовление древесного угля, чтобы отправлять его на восьмидесяти верблюдах ежедневно, – даже вспоминание тех времен заставляло его вздрогнуть. Как жадно он ждал взросления Семетея, чтобы открыть ему правду, после того как узнал, что Атемир запретил всем говорить о происхождении внука, в надежде изменить его судьбу. Если бы Семетей не приехал в лесную чащу Гюль-Токой Кулешена, вряд ли Сарытазу удалось бы заменить свое оскорбительное имя на почетное – Сарыкан. Он был готов пожертвовать своей жизнью, только чтобы ни один волос не упал с головы Семетея.

Сарыкан созвал целое войско аргынов, которое должно было вести наблюдение на всех подступах к землям Таласа. Мастер Болекбай тоже со своими людьми – калча присоединился к страже границ Таласа. Всю зиму люди Сарыкана внимательно стерегли все подходы к Таласу, чтобы враг не застал врасплох мирный народ. В дни ранней весны Сарыкан на своем Туучунаке поехал к землям Сары-Озен через перевал Чабдар, что был в горах Асы, в сопровождении трех помощников. После долгой езды по взгорьям решили передохнуть на склоне горы, где земли Сары-Озен были видны будто на ладони. Справившись со скакунами, один из помощников прибежал к Сарыкану.

– Хан ата! – Он показывал плеткой в сторону земель Сары-Озен. – Посмотрите, ата! Вся земля покрыта пылью.

Сарыкан бросил взгляд в сторону, куда показывал помощник. Да, действительно, не земля, а огромный клубок пыли заполнял всю долину. Впереди клубка пыльной завесы шло передовое войско чужеземцев.

«Где же мои люди?» – промелькнуло в голове Сарыкана. Как раз в направлении Сары-Озена стояли люди его сына Калыка. Будто торопясь с ответом, гурьба всадников во главе с Калыком выскочила из-за близкого хребта горы Асы.

– Враги! – крикнул Калык, поглядев на отца. – Нужно сообщить аксакалу Бакаю.

– Кто они? – спросил Сарыкан.

– Кангайцы, во главе с Конурбаем, – ответил Калык.

– А как вы узнали, что враги – кангайцы? – спросил Сарыкан.

– Нам рассказал пленный, – ответил Калык, – которого мы зарубили.

– Сколько жайсанов у них в войске? – спросил Сарыкан.

– Пленный говорил, что у них жайсанов больше, чем нашего народа в Таласе, – ответил Калык. – И так половина войска осталась в Бейджине из-за отсутствия лошадей.