– Что случилось? – спросила она, как только чоро переступили через порог юрты.

Кюлчоро вкратце рассказал, что произошло и о поручении Семетея. Каныкей отправила актаяка пригласить в свою юрту аксакалов Бакая, Жамгырчы и Сарыкана.

– Очень странно, что на всем большом озере был единственный лебедь, – она внимательно посмотрела в глаза Кюлчоро и спросила: – Вас не удивило, что он один?

– Ничуть, – ответил Кюлчоро. – Каждый из нас думал только о своих интересах.

– Какие интересы?

– Я думал только о том, как не пустить сокола на лебедя, – ответил Кюлчоро, – чтобы выполнить свое обещание женге Чачыкей.

– А что думал Семетей?

– Ясное дело, – буркнул Кюлчоро. – Он себе, наверное, только и представлял, как Акшумкар наносит удар лебедю.

– А что, Канчоро не вмешивался? – Каныкей посмотрела на Канчоро.

– Не вмешивался, – Кюлчоро тоже посмотрел на своего товарища. – Он был безучастен ко всему.

«Ему всегда будет безразлична судьба Семетея, – подумала Каныкей и схватилась за воротники своего платья. – Пусть никогда Тенгир не вынудит Семетея нуждаться в помощи Канчоро. Он не поможет, а сделает еще хуже».

Тем временем зашли в юрту приглашенные гости, уважаемый аксакал Бакай с женой Корпаян. Следом за ними пришли Жамгырчы с женой Жайнаке и Сарыкан с женой Тынымкан. Каныкей позаботилась, чтобы каждый из гостей расположился непринужденно и с удобствами. По своему обычаю, старец Жамгырчы откашлялся, чтобы поправить голос.

– Как у вас с охотой? – спросил он у чоро.

Канчоро посмотрел на тюндюк. Он всегда смотрел на тюндюк, когда считал, что вопрос его не касается.

– Охота приостановилась, – ответил Кюлчоро. – Мы потеряли Акшумкара.

– Что с ним? Как это случилось? – забеспокоился Сарыкан.

Кюлчоро рассказал все, включая просьбу Чачыкей.

– Странно, – Бакай задумался. – Откуда Чачыкей могла узнать, что на охоте на пути Семетея может появиться лебедь?

– Тем более что на берегах Ала-Куль лебедь был единственным, – заметила Каныкей.

– Пусть она сама подскажет, – посоветовала Корпаян, – откуда могла знать о лебеде.

– Пусть еще скажет, – добавила Жайнаке, – что стало с Акшумкаром.

– Это станет вашей задачей, – улыбнулся Бакай. – Женге Жайнаке! Съездите до дворца Семетея, переговорите с Чачыкей! Вас будут сопровождать Корпаян и женге Тынымкан.

Невозможно было возразить на предложение Бакая. Его просьба в последнее время становилась приказом для любящих свои земли кыргызов. До огромной степени выросла его значимость и ценность его слов перед народом.

– Мы готовы, – сказала Жайнаке. – Хоть сейчас поедем во дворец Семетея.

Бакай распорядился, чтобы привели для почетных байбиче подходящих коней. Актаяки юрты Каныкей с большим почетом привели троих коней для трех байбиче. Когда тронулись с места три всадницы на своих скакунах, не было никаких сомнений, что байбиче вернутся с точными ответами на все вопросы, которые занимали умы каждого участника беседы. Но не тут-то было, все три почетных байбиче народа вернулись обратно, проклиная первую красавицу Таласа Чачыкей. Она всех байбиче обозвала недостойными кличками, обругала каждую по отдельности и всех вместе.

– Да что это такое, – возмущалась Корпаян. – Невиданное это дело для нашего народа, обругать старших плохими словами.

– Поступок ужасный, – ругалась Жайнаке. – Нужно отвести ее к родителям. Она не видела в жизни никакого воспитания. Пусть ее перевоспитают.

– Куда смотрела Каныкей, – возмущалась Тынымкан, – когда женила Семетея на этой гадюке. Она хуже змеи. Отравила всех нас своими укусами.

Каныкей от вида байбиче готова была сама прийти к Чачыкей и показать ей кузькину мать. Привязать бы ее за волосы к хвосту необузданного третьяка и пустить по степи. Она заслуживает такого наказания за свой ужасный и позорный поступок по отношению к старшим по возрасту. Да, спору нет, что она красива, умна и мастерица. Но выходит, что она не показывала свое истинное лицо народу. Скрывала от всех, что она злая стерва и чудовищная гадюка. Для таких людей ум становится оружием против человечности.