– Чистый разум, независимый выбор, свободная воля, осознание изменений, добровольное подчинение и добровольное неповиновение.

– Да. Такова мудрость Даяры, и долог путь её постижения, но необязательно идти по нему одной. Ты пришла обрести спутников, и тебе не будет отказано. Отдай эту чашу той, которая разделит с тобой мудрость и вместе с тобой пройдёт первые шаги. Сделай выбор собственным разумом, свободно и независимо, добровольно подчинись, прими добровольное подчинение, осознай изменения, управляй ими, и, если сделаешь всё как должно, Даяра неукротимая, непокоряющаяся примет тебя. Это трудно, но, если не ошибёшься с выбором, твоя спутница тебе поможет. Если ошибёшься, твой шаг может быть не сделан. Возможность даётся лишь однажды, поэтому выбирай мудро. Сёстры, приблизьтесь!

Оба круга сомкнулись, образовав один хоровод, медленно двигающийся вокруг алтаря. В свете факелов перед Кинаной одно за другим проходили лица сестёр – и незнакомые, и знакомые с детства, с тех самых пор, как её мать Калаида ввела трёхлетнюю Кинану в круг. Вот Немия, подружка детских игр, всего на пару лет старше неё самой. Вот старая Эмфо, маленькая Кинана спросила её: «Почему дриады не боятся огня, он же для них опасен?» – и получила ответ: «А ты не боишься огня. Неужели считаешь, что для тебя его поцелуй безвреден?» Следом шла Клео, потом Сатия, Нима, Оропа. Выбор был сделан, но, глядя в проплывавшие мимо лица, Кинана проверяла своё решение. Наконец она тряхнула головой и вручила чашу крови той, кого избрала.

– Филомена, дочь Маи, приблизься, ты избрана, – произнесла Аэльмеоннэ.

Иерофантида вздрогнула и рассеянно приняла чашу. Под строгим взглядом Кинаны Филомена сбросила балахон и обнажённая вышла к алтарю. Развернувшись к нему спиной, она осушила чашу до дна.

– Эвкрохомос эхто, Дайара, эстима, эстенессема! Выбор сделан! – сказала Аэльмеоннэ.

– Эвкрохомос эхто, Дайара, эстима, эстенессема! – произнесли остальные.

Дриада кивнула.

– Теперь разделим трапезу перед последним испытанием.

Круг распался. Несколько сестёр сняли с алтаря медвежью тушу и принялись разделывать её для трапезы. Другие расстелили на земле огромное шестиугольное покрывало серого цвета и расставили на нём грубую деревянную посуду. Кинану, Филомену и Эйхену с ног до головы омыли ледяной водой и одели в светло-серые балахоны. С первыми звёздами сёстры, подогнув под себя ноги, расположились вокруг покрывала: шесть участниц церемонии – по углам, прочие – между ними. На каждом углу установили по большому блюду жареной медвежатины и простому глиняному кувшину. Середину «стола» занимал расколотый камень, в точности такой же, как на алтаре.

По знаку Аэльмеоннэ каждая участница церемонии взяла с блюда кусок мяса, положила его на тарелку и вручила соседке справа, та передала мясо следующей и так дальше, пока каждая сестра не получила свою долю. За мясом последовали деревянные чаши с прозрачным зеленоватым напитком. Талаксион – пьянящий эликсир из горных трав, чей секрет издавна хранили серые сёстры. Трапеза проходила в молчании, но Кинана чувствовала себя веселее, чем на любом из пиров в отцовском дворце. Горький талаксион наполнял душу радостью, тело казалось лёгким, словно пушинка, а жёсткое мясо, жаренное с солью и сушёными травами, было вкуснее лучших блюд кахамца Ахзеса, старшего повара отца Кинаны, известного своим чревоугодием.

Осушив первую чашу, сёстры наполнили по второй и поднялись.

– Время пришло, – сказала Аэльмеоннэ. – Скоро госпожа испытает тебя. Филомена, дочь Маи, ты избрана. Ей будет нелегко, и твоя ответственность велика. Помни об этом. Лаийфос, Дайарэ, талаксойа!