– Да ладно тебе, Мишка. Не слушай меня старика. Я с устатку и не евши иногда несу всякую ерунду. А сейчас я уже вздремнул пару часов и съел бутерброд с вкусным салом. И уже полностью готов к работе. Надо же кому-то прервать эту случайную цепь кошмарных событий в жизни этого парня. Кому как ни нам? Что уж тут поделаешь. Служба такая.

Через два часа звук пилы в операционной оборвался щелчком и обугленная рука упала в таз.

– Прошей ещё раз плечевую артерию проксимально, на протяжении. Можно в подмышечной области. Вот здесь – как всегда во время дал мудрый совет Мише Василий Фёдорович.– Тут высокая ампутация, если лигатура соскочит, то кровь фонтаном потечёт. А артерия в таких ситуациях может вообще в грудную клетку уйти. Такое кровотечение уже будет очень трудно остановить.

Миша ещё раз прошил артерию и наложил редкие швы на культю плеча.

Через день Лёня немного оклемался. Правда, он ещё не до конца осознавал, что с ним произошло. Нормализовалось артериальное давление, заработали почки, появилась моча. Вскоре Леонида перевели в областной ожоговый центр. Предстояло ещё несколько операций: иссечение некрозов на животе и бёдрах и пересадка кожи. Потом и сепсис у него развился тяжёлый, синегнойный. Лёню трясло всего, ломило кости, температура по вечерам поднималась до сорока градусов и выше. А под утро парень просыпался с промокшими насквозь от пота простынями. Но он выдержал суровые жизненные испытания, и выжил.

Пришёл навестить друга в больницу и Петя.

– Как ты дружище? Поправляешься, смотрю уже – спросил Петя.

– Уже лучше стало – коротко ответил Лёня.

– Тут недавно ко мне участковый приходил. Выяснял что да как. Папочку с делом уже завёл. Дело шьёт о хищении медных проводов – тихо сказал Петруха.

– Да. Ко мне тоже приходил. Я ему сказал, что ничего не помню – ответил другу Лёня.

– Я тоже ставку сделал на провалы в памяти в результате алкогольного опьянения. Сказал, что напились мы и просто гулять пошли. А почему ты на высоковольтный столб полез, я сказал, что хоть убей не помню – чуть потупив взор, рассказал Петя.

– Да закроют дело, скорее всего. Мы ведь ничего так своровать и не успели – с кривой улыбкой на лице произнёс Леонид.

И дело действительно закрыли. Правда, в отношении врачей открыли другое уже административное дело.

Некая чиновница из санэпидемстанции сочла, что синегнойный сепсис, который перенёс Лёня, является внутрибольничной инфекцией и наложила на больницу крупный штраф. И чтоб оспорить это дело начмед вызвал на консультацию самого заведующего кафедрой инфекционных болезней медицинского института Дмитрия Львовича Лысенко. Профессор, ознакомившись с историей болезни и осмотрев самого пострадавшего, заключил, что сепсис является закономерной стадией ожоговой болезни. Ведь ожоговая болезнь начинается стадией ожогового шока, сменяющегося стадией токсемии и потом септикотоксемии. В дальнейшем возможны две стадии: либо стадия полиорганной недостаточности, ведущая к истощению и смерти, либо стадия восстановления. Но благодаря отлаженной и грамотной работе хирургов и реаниматологов у пациента ожоговая болезнь закончилась не смертью, а выздоровлением. Если бы этот синегнойный сепсис являлся бы внутрибольничной инфекцией, то синегнойная палочка высевалась бы из крови и раневого отделяемого у других пациентов, находящихся в это время в ожоговом отделении. Но таких случаев отмечено не было.

Чиновница из санэпидемстанции сама прибыла в отделение осмотреть пациента. Это была полная женщина с круглым лицом, на котором выделялись большие очки с чёрной толстой оправой. Лёню привезли на каталке в перевязочную и сняли повязки. Лечащий врач доложил пациента: