О том, как мы уезжали, я расскажу в одном из следующих клипов, а сейчас завершу свою историю шокирующей информацией.

Через несколько лет мы узнали, что Павлинка родила двойню в неполных семнадцать лет. Кто был отцом так и осталось неясным, потому что ей вроде как ни с кем не разрешали встречаться.

Папиросы «Казбек»

Сегодня ночью мне приснился сон о том, что я как будто снова курю.

Причем это было так правдоподобно, словно я на самом деле пускал дым, и мне это было не неприятно. И тогда я вспомнил связанный с курением случай из далекого детства, который характеризует меня, увы, не лучшим образом, но зато мама в нем такая, как была на самом деле.

Мне едва исполнилось семь лет, но мы уже живем на Севастопольской улице. Я стащил из ридикюля у мамы три рубля и купил папиросы «Казбек». Видимо, это было престижно среди мальчишек моего возраста – курить папиросы «Казбек». Там, где на коробке изображен горец, скачущий на фоне снежных гор. Одним словом, сижу я, гордый собой, курю у всех на виду, за забором соседней воинской части, покачиваясь на толстой ветке растущего там куста.

Вдруг, вижу, идет с работы моя мама. Я с испуга даже с ветки свалился. А она подошла, как ни в чем не бывало, позвала меня, и мы вместе пошли домой. Нет, она меня совсем не ругала, просто говорила со мной, как с совсем взрослым.

– Понимаешь, сынок,– сказала она тихим голосом, – вот, ты взял у меня без спроса три рубля. А ведь это очень плохо, это воровство. Но хуже всего то, на что ты потратил эти деньги. Ладно бы на булку или конфеты, это я еще могла бы понять, но покупать на ворованные деньги папиросы – это совсем плохо. Пожалуйста, больше никогда так не делай.

Я дал ей слово, но сдержал его только на половину. Я старался никогда больше не брать ничего чужого, а свое обещание не курить я не сдержал. Я покуривал, за компанию с мальчишками в детстве, и в лесу, и на рыбалке, и в школе. Иногда и в институте, но чаще всего – в армии.

Здесь я курил, можно сказать, по необходимости. Летом в самолете было жарко, температура под пятьдесят градусов. А под самолетом, на ветерке, значительно прохладнее. Всего каких-то сорок. Собирается на перекур весь наземный экипаж «сорок восьмого», а вредный Тимка, старший техник нашего самолета, говорит:

– Ты, Кумохин, некурящий, так что не сачкуй, иди работай.

Приходилось закуривать. Зато, как только я демобилизовался, больше не курил ни разу. Вот уже почти сорок пять лет.

Три Рекса

Где-то я читал, что животные часто бывают похожи на своих хозяев.

В Закарпатье, как только появилась возможность, у нас один за другим были три кобеля, каждого из которых звали Рекс. Причем, каждый раз отец брал маленького щенка, а потом вырастало… – словом, то, что вырастало.

Первый Рекс вымахал огромным зверюгой, который как легкую щепку таскал по двору тяжеленную будку, к которой он был привязан.

Зато на нем мы запросто могли прокатиться, как на жеребце или запрячь в санки с несколькими ребятами. Однажды, разбаловавшись, он проглотил мою кожаную варежку. Мы с тревогой ждали, не навредит ли это собаке, но через пару дней нашли пропажу, правда уже в совсем непотребном виде. Так прошла целая зима, а по весне он научился отделываться от ошейника и убегать на целую ночь. После одного такого побега он уже не вернулся.

Второй Рекс был почти чистокровной гончей, но у нас он разъелся сверх всякой меры, поэтому головка у него стала казаться маленькой, а шея очень толстой. В результате ему ничего не стоило освободиться от любого ошейника. Для этого стоило ему чуть попятиться, и ошейник оказывался отдельно, а пес отдельно. Но он никуда не пытался убежать, а просто мирно укладывался рядом. Как только начался сезон охоты, мы с отцом взяли его в поле. Но тут он ничем себя не проявил.