— Вот так миленький, давай... Хорошо... — ободряюще прошептала Марина, ощутила, как в неё ударила тугая струя мужского семени, довольно улыбнулась и кончила следом за парнем.

Девушка легко спрыгнула с кровати, одёрнула помятую юбку и маечку, прислушалась к звукам в доме и ободряюще улыбнулась, притихшему на кровати с недовольным, растерянным выражением лица, парню.

— Только не нужно делать из себя мученика! — фыркнула брюнетка. — Тебе это понравилось не меньше моего. И не вздумай говорить Лизке! — строго приказала она парню, погрозив пальчиком, развернулась, неторопливо покинула комнату сестры, прикрыла за собой дверь и пошла к себе.

6. День 5. Пятница

Марина проснулась рано. С ностальгией оглядела свою старую комнату в родительском доме и сладко потянулась в кровати, с улыбкой на лице вспоминая вчерашнюю выходку. Да что это с ней?! Раньше секс никогда не доставлял ей столько удовольствия. Никогда ей не хотелось этого так, как хотелось вчера, позавчера... Это было странно, неправильно, аморально, постыдно... Но приятно. Очень! Эх, Костя, Костя... Можно свалить всю вину на тебя... Но в измене всегда виноваты оба. Так, кажется, он говорил ей тогда, оправдывая себя... В измене виноваты оба, Кость!

Если бы ты не накричал на свою жену, не обвинил в том, чего она не совершала, не назвал её шлюхой, не целовался с её младшей сестрой на вашей годовщине, не трахнул ту девку, когда твоя супруга нянчилась с грудным ребёнком, возможно, ничего этого и не произошло. В измене всегда виноваты оба... Да, Кость?

Марина вздохнула и упрямо мотнула головой, решив для себя эту дилемму раз и навсегда. Пусть будет так! Пусть эта неделя, одна-единственная в её жизни, будет отмщением, расплатой за все те обиды и предательства. Одна неделя. Потом она снова станет приличной, скромной, преданной и послушной женой. Она выполнит любые задания этого чёртового шумерского свитка, получит своё желание и сожжёт пергамент к чертям собачьим, чтобы он больше не смог искушать её никогда.

Марина легко выпрыгнула из кровати, тихонько, на цыпочках спустилась по деревянной лестнице на первый этаж дома, заварила себе огромную чашку кофе, порылась в комоде, отыскала большой блокнот и пачку карандашей, сгребла всё это добро в охапку и вернулась в свою комнату. Вышла на балкон, закутавшись в плед, уселась в шезлонг и, глядя на раскинувшийся под ногами зелёный лес и слушая шум ручья, принялась рисовать, вспоминая давно позабытые навыки.

На завтрак все семья собралась ближе к восьми. Родители любовались своими дочками, как в старые добрые времена сидевшими за одним столом. Мать ткнула отца локтем в бок, кивая на девчонок и умиляясь. Отец хмыкнул и подкрутил седые усы. Муж Лизки бездарно косплеил Стиви Уандера, отводил глаза в сторону и старался не смотреть в сторону Марины. А Лизка в это время настороженно поглядывала на мужа, с каждой секундой хмурясь всё сильнее, и на беззаботную старшую сестру, пытаясь сопоставить факты и свои наблюдения.

Через минуту Лиза не выдержала, резко поднялась со своего места, взяла Никиту за руку и потащила наверх. Та-а-ак... Сейчас кого-то будут колоть. С пристрастием. Может, даже с применением стандартного терморектального криптоанализатора — в простонародье именуемым «паяльник простой советский». У отца Марины как раз завалялся в кладовке один такой криптоанализатор.

— Чего это они? — недоумённо посмотрела вслед сбежавшей парочки молодожёнов мать Лизы и Марины.

— Да кто их знает, молодых, — хмыкнул отец. — Может, приспичило.

— Старый дурак! — выругалась хозяйка дома, искоса глянула на дочь, смутилась и уткнулась в тарелку.