Кафе было типично иерусалимским – узкие столики, книжные полки до потолка, запах кофе и свежей выпечки. Студенты с ноутбуками занимали почти все места, что делало это место идеальным для конспиративной встречи – среди болтовни и стука клавиш легко можно было говорить не привлекая внимания.

Сара опаздывала. Она провела день в Национальной библиотеке, пытаясь найти дополнительную информацию о докторе Горенштейне. Результаты поиска были странными: человек с таким именем действительно работал в Институте изучения иудаики, но публикаций под его именем было крайне мало, а те, что существовали, касались весьма специфических тем – каббалистической символики в средневековой архитектуре.

Эли заказал турецкий кофе и попытался сосредоточиться на анализе вчерашних событий. Реакция Розенберга была слишком агрессивной для обычной научной дискуссии. Словно он не просто не согласился с интерпретацией находки, а испугался ее. А появление Горенштейна сразу после конференции явно не было случайностью.

– Простите за опоздание, – Сара появилась у столика, запыхавшаяся и взволнованная. – Пришлось делать крюк. Мне показалось, что меня преследуют.

– Тебе тоже? – Эли нахмурился. – Значит, мы не параноики.

Сара села напротив него, оглядевшись по сторонам. Её обычная уверенность сменилась настороженностью.

– Эли, я думаю, мы ввязались во что-то серьезное. То, что я узнала о Горенштейне…

– Расскажи.

– Я нашла кое-что о Горенштейне, – Сара достала из сумки блокнот. – Он не совсем тот, за кого себя выдает. Официально он числится младшим научным сотрудником, но коллеги говорят, что у него есть доступ к архивам, которые закрыты даже для профессоров.

– Какие архивы?

– Коллекция Шокена. Частное собрание рукописей, которое передали университету в 1960-х. Говорят, там есть документы, которые никогда не каталогизировались официально. Средневековые тексты, каббалистические трактаты, переписка между еврейскими общинами разных стран.

– И что в этом странного?

– То, что доступ к этим материалам имеют только три человека в университете. Декан факультета, заведующий кафедрой средневековой истории и… младший научный сотрудник Горенштейн. Не кажется ли тебе это подозрительным?

Эли собирался ответить, когда заметил знакомую фигуру у входа. Доктор Горенштейн выглядел еще старше, чем вчера – сутулый мужчина в потертом твидовом пиджаке, с тростью в руке и большой кожаной сумкой через плечо. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, а за толстыми очками скрывались проницательные темные глаза.

Он медленно обвел взглядом кафе, задерживаясь на каждом посетителе, словно оценивая потенциальную угрозу. Его движения были осторожными, но в них чувствовалась скрытая решимость.

– Профессор Навон, мисс Маркес, – поздоровался он, подходя к столику. – Благодарю, что пришли.

– Доктор Горенштейн, – ответил Эли, вставая. – Мы очень заинтересованы в том, что вы хотели рассказать.

Старик осторожно сел, поставив трость к стене, и внимательно оглядел кафе. Его глаза задержались на нескольких посетителях – молодом человеке с ноутбуком у окна, женщине средних лет, читающей газету, паре студентов за соседним столиком. После долгого изучения он удовлетворенно кивнул.

– Прежде чем мы начнем, – сказал он тихим, но четким голосом, – позвольте спросить: вы действительно готовы узнать правду? Даже если она окажется опаснее, чем вы предполагаете?

Сара и Эли переглянулись. В голосе старика звучала такая серьезность, что стало не по себе.

– Доктор, – сказала Сара, – после вчерашнего мы готовы ко всему.

– Боюсь, это не так, – печально улыбнулся Горенштейн. – Никто не готов к тому, что я собираюсь рассказать. Но раз уж вы ввязались в эту историю, лучше знать, с чем имеете дело.