Доктор Горенштейн снова поднялся:

– Профессор Розенберг, ваши обвинения серьезны. Но они основаны только на отсутствии дополнительных экспертиз. Это не доказательство фальсификации.

– Доктор Горенштейн, в науке действует принцип: extraordinary claims require extraordinary evidence. Экстраординарные утверждения требуют экстраординарных доказательств. А здесь мы видим обычные доказательства для экстраординарных утверждений.

Эли понял, что проигрывает. Розенберг был прав формально, но его агрессивность наводила на мысли. Почему он так настойчиво атакует?

– Профессор Розенберг, – сказал Эли как можно спокойнее, – вы правы, что нам нужны дополнительные экспертизы. Мы готовы их провести. Но зачем отвергать гипотезу до проведения исследований?

– Потому что, – ответил Розенберг, поднимаясь с места, – такие гипотезы дискредитируют всю область библейской археологии. Мы и так постоянно боремся с репутацией "охотников за сокровищами" и "искателей ковчегов". А теории о тайных обществах только усугубляют ситуацию.

Он направился к выходу, но у двери обернулся:

– Профессор Навон, я советую вам сосредоточиться на настоящей археологии. А не на поисках несуществующих тайн.

За ним потянулись еще несколько человек. Атмосфера в зале стала невыносимо напряженной.

Модератор попытался спасти ситуацию:

– Коллеги, такие дискуссии – нормальная часть научного процесса. Предлагаю сделать перерыв…

Но Эли уже собирал свои материалы. Презентация провалилась. Более того, его репутация была поставлена под сомнение перед всем научным сообществом.

Сара подошла к нему:

– Эли, мне так жаль…

– Не твоя вина, – ответил он. – Мы слишком торопились. Нужно было подготовиться лучше.

Доктор Горенштейн приблизился к ним:

– Профессор Навон, не расстраивайтесь. Розенберг всегда был консерватором. А некоторые из нас понимают, что наука иногда требует смелости.

– Спасибо за поддержку, доктор.

– Это не просто поддержка. Если вы действительно заинтересованы в продолжении исследований, встретьтесь со мной завтра вечером. У меня есть информация, которая может вас заинтересовать.

Он протянул Эли визитку:

– Но будьте осторожны. Профессор Розенберг был прав в одном – некоторые тайны действительно опасны.

С этими словами он ушел, оставив Эли и Сару наедине с провалом их презентации и новыми вопросами.

– Что он имел в виду? – спросила Сара.

– Не знаю, – ответил Эли, убирая визитку в карман. – Но кажется, мы только начинаем понимать, во что ввязались.

В зале оставались только несколько человек, сочувственно смотревших на них. Авраам Левин подошел последним:

– Эли, не принимай это близко к сердцу. Розенберг повел себя некрасиво, но он не представляет всю науку.

– Авраам, а что если он прав? Что если мы действительно увлеклись и потеряли научную объективность?

– Тогда дополнительные исследования это покажут. А пока – у вас есть интересные факты и смелые гипотезы. Это хорошая основа для работы.

Они покинули конференц-зал под сочувствующие взгляды оставшихся коллег. Эли чувствовал себя так, словно его публично высекли. Но в глубине души он знал, что не откажется от исследований. Слишком много вопросов оставалось без ответов.

И слишком много людей пыталось помешать ему найти эти ответы.

Кафе "Тмол Шилшом", Иерусалим

Следующий вечер, 19:30

Эли прибыл к назначенному месту на десять минут раньше и выбрал столик в дальнем углу кафе, откуда хорошо просматривался вход. После вчерашнего фиаско на конференции он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Дважды по дороге сюда ему казалось, что одна и та же машина следует за его автомобилем.