– Мне скучно, – пожал плечами синеглазый. – А с ним можно хоть развлечься… В плане – подумайте. Смертный практически не испытывает эмоций, вот в чём дело. Ему неведома злость, желания, другое. Он просто существует и, как по мне, это не плохой эксперимент. Мне интересно посадить его в клетку и посмотреть, что из этого выйдет. Я не собираюсь делать то, что предлагаешь ты, – он быстро взглянул на Лень, – но от части предложение кажется заманчивым. Это уж получше, чем торчать здесь и уповать, что не засекут, не дёрнут обратно к прямым обязанностям. Мы и без того засиделись, забрались на самое дно и даже к смертным не выходим.

Помолчали. Каждый обдумывал сказанное кроме Лени – демоница уже всё для себя решила. Ей не хотелось играть с этим парнем, как другим. Она испытывала странное чувство, похожее на сострадание. Слишком уж хорошо чувствовала, слишком хорошо понимала с одного только взгляда. Он действительно являлся истинным её адептом – упадок, уныние, вальяжность жизни, нежелание преследовали смертного по пятам и ей бы, по канонам радоваться, но как бы не так.

Да, они были Семью смертными грехами, как прозвали их в той поганой книжке на букву “Б”. Да, из них сотворили злодеев, в радость которым извращать людской род и невольно сами демоны приобрели эти черты.  На деле же… Впрочем, увидим.

– Я поддерживаю, – неожиданно высказалась Похоть. – Почему бы и нет? Меня уже подзадолбало играть в кости и сидеть тут. Посмотрите, до чего меня довели – я устроилась в школу!

– Тебе не платят, – вставила Гордыня. – И вообще – затуманить разум директору, это не устроиться в школу.

– Вечно ты всё портишь, – закатила глаза девушка.

– Остальные? – Гнев обвёл взглядом друзей.

– Да хрен с ним, – махнул рукой Праздность. – Чем бы дитё не тешилось…

Лень радостно запищала, а парень спрятал довольную улыбку. Всё же, что бы ни случалось, ему действительно нравилось приносить ей какие-то крупицы радости, да и относился Рандо к демонице чуть ли не как к младшей сестре. Может быть – из-за похожей, в какой-то мере, магии, а может, чувства брали своё начало где-то очень давно.

– Я против, – решительно заявил Жадность. – Это абсурд. Что вы собрались делать. Неужели… Исправлять? Бред. Я не хочу видеть его в нашем обществе.

– Ещё скажи, что смертные тебе противны, – прищурилась Гордыня. – Кому ты чешешь, Нот?

– Не противны. Мне интересно наблюдать за ними, но подпускать близко…

Он уже осознавал – один против шести. Никто больше рьяно не протестует, по большей части из-за Лени. Мелкую любили все, вряд ли заслуженно, но любили.

– Кто сказал, что близко? Он всё равно что интерьер мебели. Даже поесть выходит через раз, не говоря о том, что в комнате своей почти не двигается. Что изменилось с того момента, как он приехал? – Похоть вздохнула. – Ровным счётом ничего. Он не будет нам мешать. Но если тебе так приелось…

Девушка выступила вперёд, вытягивая руку. На раскрытой ладони задребезжал сизый, тусклый свет, озаряя красивое лицо хищным оскалом.

– Хочешь? – мило спросила она, склоняя голову на бок. – Хочешь. Я отдам это тебе, когда либо он свалит отсюда, либо мы решим переместиться. А до тех пор – не рыпайся. Много на себя берёшь.

Жадность смотрел ей в ладонь как заворожённый и тяжело сглотнул.

– Будь по-твоему, – хрипло проговорил он и тут исчез.

Похоть удовлетворённо хмыкнула, сжав пальцы в кулак и взглянула на недоумевающую Лень.

– Радуйся, – пояснила демоница. – Ты завела себе смертного.

Николас занялся составлением списка для отчима. Домашка никуда не денется, а этот уже написал ему с напоминанием, намекая про умственные способности и попросил поторопится, ведь ему нужно распределить зарплату на месяц. Такие убытки потерпел, купив этот дом – Ник и представить не мог! И разумеется, за это, пасынок ему был по гроб жизни обязан.