– Если я тебя правильно понял, – Гектор спешился и привязал коня к ветке соседнего дерева, – ты хочешь, чтобы я пролез в эту дыру, образованную гнутой сосной?

– Твои потрясающие умственные способности иной раз заставляют меня усомниться в прозорливости самого царя Соломона, – очередная колкость Бэзила заставила Пса с досадой сплюнуть. – Ты буквально все схватываешь на лету. Полезай, полезай, чего стоять раздумывать?

– Доводилось мне в жизни делать много глупостей, но ползать на брюхе по сосновым колючкам – это впервые, – кряхтя, Гектор опустился на колени и, подобно гусенице, начал пролезать сквозь сосновую петлю. – Хотел бы я посмотреть, как бы ты здесь корячился. Вечно влезет невпопад со своими дурацкими штучками.

– Прокс? Господин Прокс, вы где? – стоило Псу протиснуться сквозь дыру, как он услышал незнакомый голос, судя по всему, принадлежавший подростку. – Ах, вот вы где, хвала богам. Я думал, вас растерзал медведь.

Гектор действительно опешил, когда увидел того, кто его искал. Перед ним верхом на сером жеребце сидел парнишка лет пятнадцати откровенно прусской наружности – светлые волосы до плеч, узкий лоб и мощные скулы. Насмерть перепуганный юноша схватился за кинжал в ожидании возможного нападения.

Прокс? Почему его назвали Проксом? Кто этот голубоглазый веснушчатый мальчишка? И одет он как-то странно. Такую одежду – пышные шаровары со складками, полотняные рубахи и плащи с бронзовыми подковообразными фибулами[36] на плече – не носят уже лет двести, если не больше.

Неужели на косе еще остались языческие племена? Следом взгляд Пса упал на собственный костюм. Его котта, панталоны и замшевые сапоги исчезли бог весть куда. Взамен них появилось то же одеяние, что и у мальчугана, разве что с серебряной фибулой на плаще. И рукоятка короткого меча на поясе была инкрустирована золотом и янтарем. Гектор поднялся, отряхивая хвою и кору.

– Ты кто? Почему ты называешь меня Проксом?

– Что? Неужели всесильный Аушаутс[37] сыграл с вашей памятью злую шутку, господин Прокс, – отрок, неподдельно охая и причитая, спрыгнул с коня и начал совершать странные движения руками.

– Сейчас же прекрати махать перед моим носом! Ты кто такой? И… кто я такой? – Пес тряхнул паренька за плечи.

– Видно, вы упали с коня головой оземь, господин Прокс. Вы что, правда, ничего не помните?

– А что я должен помнить?

– Ну как же. Вы – господин Прокс, сын господина Трудевута Бронте, хозяина этих земель, – наблюдая за реакцией Гектора, подросток все-таки продолжал свои замысловатые движения руками. – Я – ваш слуга Крукше. Мы отправились на охоту, вы поскакали вперед, чтобы настичь кабана, и скрылись из виду. Я кричал-кричал и наконец нашел вас здесь.

– Ты хочешь сказать, что меня зовут Прокс Бронте? И у меня есть живой отец?

– А что ему станется? Конечно, живой. Еще нас всех переживет, хвала Окопирмсу[38]!

– Ну хорошо, поехали посмотрим. Вот ведь как память-то отшибло.

Крукше свистнул, и через полминуты к ним прискакала изумительная аварской породы лошадь, чью сбрую украсили замысловатым плетением из бронзовой и серебряной проволоки. Гектор никак не мог сообразить, что же все это значит. Бэзил обещал ему встречу с родственниками, но чтобы с отцом… Его давно нет в живых, да и звали его отнюдь не Трудевут. К тому же и самого Пса зовут уж точно не Прокс.

Смысл происходящего пока оставался непознанным, и он молча последовал за Крукше. Когда они выехали из леса на основную дорогу, Гектору показалось, что она стала гораздо уже – здесь с трудом прошла бы даже одна повозка, не говоря о встречной. Пес удивленно хмыкнул, заметив, что никаких съездов к деревням рыбаков не наблюдалось, а сторожевых башен не было и в помине. Неожиданно Крукше свернул к морю через ту же хвойную чащобу, но на противоположную от залива сторону.