Утром у дяди чуть не случился удар. Впрочем, он быстро сообразил, что его это уже не касается. Прямо напротив его дома на белой монастырской стене появилась новая хулиганская надпись: «ГОНЩИКИБАРЫГИ»

Весь тот день вновь ездило тут всякого народу, застревали в снегу такси прихожан, дядя Мур звал Ивана с лопатой и обсуждал с каждым спасенным хулиганскую надпись на монастыре.

– А представьте, что если автор надписи вот этот старик, – указывал на орудующего лопатой Ивана разоблачитель.

– Да так-то правильно, – похохатывали таксисты, посматривая на недовольных пассажиров. – Приторговывают духом божьим – тут уж ничего не попишешь.

– Надпись-то может и правильная, а вот дворник у меня неправильный. Думаете, он сумасшедший? Э-э нет. Он настолько хитер, что хочет перехитрить Самого…

– Сигаретку?

– Благодарю, – угощался Аркадич сигаретой у водителя и чиркал спичками. – Вы знаете, что местные старухи его кем-то вроде святого считают? Мол, он повторяет подвиг старца Кузьмича.

– Какой подвиг? – включались в разговор пассажиры.

Дядя Мур многозначительно поднимал палец вверх, опускал его в землю и говорил:

– Подвиг, связанный с самоустранением от власти государя.

– И какого государя? – спрашивали застрявшие на Враженском.

– А вы как будто сами не знаете? – улыбался мой дядюшка.

Люди всматривались в лицо старичка с китайской бородкой и невольно крестились, делая вид, что прощаются с монастырем. Некоторые уезжали сразу же, а иные фотографировались на фоне дворника, прося выйти из кадра хозяина проезда.

– А самое дикое-то в этой истории знаете что? – не унимался экскурсовод. – Если он сбежавший после покушения правитель наш, то кто ж тогда покушение-то устроил? Ведь много верных ему людей там полегло, – не совсем понятно накручивал он. – Так что если это правда, то перед нами безусловный антихрист. Великий человек спас Россию, а этот её погубит. То есть я полагаю, что если это он, то это уже не он, а чудовище бесланское! Русский Агасфер!

Таксисты смеялись, а прихожане хмурились.

– Он сам-то что говорит? – спрашивали они.

– Так вы у него и поинтересуйтесь, – предлагал дядя Мур.

– Ты ли тот или ожидать нам другого? – вопрошали благочестивые. – Скажи, и мы тебе поклонимся.

– Вы только гляньте на них, – шептался дядюшка с таксистами. – Они же готовы клюнуть. Религия, знаешь ли, так и устроена. Это клапан: легенда как снежный ком, прилипает к ней всё больше и больше всякого, и обратного пути не имеет. Сегодня говорим «живее всех живых», а завтра уже «воскресе». Ну, взять то же евангелие, ведь совершенно банальнейшая история там вышла: наговорил чего лишнего, скрутили, наваляли и того… Но ведь нашлись духовные лица, которые всё это так вот обставили, – указывал он рукою философа на андреевские колокольни.

– Лимур Аркадьевич, я директор школы, где учится ваша внучка Машенька, – прервала обличительный пафос какая-то женщина. – У нас по плану будет открытый урок в рамках курса основ православной культуры, и мы хотели бы посвятить его старцу Кузьмичу Томскому и феномену подмены царей, начиная с отрока Димитрия. Было бы чудесно пригласить в качестве живого примера вашего дворника. Могли бы вы выступить, так сказать, посредником?

– Это дурдом! – стонал распорядитель. – Вот он перед вами. Что хотите с ним, то и делайте. Разве я сторож ему?

– Здравствуйте, батюшка, – обратилась к дворнику женщина, поправляя большие очки на половину лица.

– Шапку сыму! – неожиданно рявкнул Иван и бросил в женщину снег лопатой.

На чердаке за игрой в бильярд Мур поделился с друзьями.

– Шапку снять, – смаковали они. – Главное кому? Если себе, то всё не так уж и плохо.